АФРИКА NOVA

Многие из них были ранены, многие обожжены, почти все растрёпаны. Кто без шлема, кто без скутума, у многих обгорела одежда и обувь, волосы, гребни на шлемах и щиты.

Все были грязные и растерянные. Из шестерых центурионов осталось только двое - Пилус приор Марк Плавтий Каниний Галл, обеспечивающий общее командование действиями когорты и наш - Декриус Пауллус, центурион шестой центурии десятой когорты, командовавший строительством укреплений и тушением пожаров. Два центуриона были убиты и их место заняли тессарарии. Ещё двое были тяжело ранены.

Легионеры выстроились и пилус приор занял место на трибуне, желая, обратится с речью к собравшимся. Он был взволнован. Вытерев рукавом пот с грязного лица, он начал;

-Десятая когорта легиона, носящего славное имя божественного Августа! Я обращаюсь к вам с призывом! Во имя...

Его прервал сигнал дозорного стоящего на вышке.

– "Берберы наступают!" – Крикнул солдат.

- "Во имя славы Рима, во имя славы каждого из вас, я призываю!.." – Продолжил Марк Плавтий.

- "...Я призываю вас к стойкости! Я был свидетелем дичайшей свалки у преторий (главных ворот), сейчас не время искать виновных. Но мёртвые – свидетели того, как вы – легионеры, паршивым лисам показали спины! Я призываю, вас – солдаты Рима, мужчины, заставить уважать себя берберов! Пусть вас не покидает гениус военный, и только ваша стойкость и отвага, даруют всем нам салюс и либертас (спасение и свободу)! Сражайтесь, как мужи, и да хранят вас боги! Не посрамите сл...

Не договорив, он рухнул сражённый свинцовым шаром смявшем боковую пластину его закопченного шлема. И лагерь накрыла туча несущих смерть снарядов выпущенных из пращ.

Падали караульные, легионеры и рабы.

Солдаты разбежались, прикрываясь щитами. Я кинулся искать укрытие. И подбежав к мёртвой лошади, которую начали было свежевать, спрятался за неё, упав на землю.

Свинцовые шары размером с большое куриное яйцо летели со свистом и троща щиты, черепа и кости, падали, на землю прыгали по ней невинными мячиками. Летели и летели. И снова крики, хруст костей, и стоны.

Два или три раза шары, с характерным чавканьем попадали в лошадиный труп, не пробивая кожи, они превращали в фарш кости и мясо под ней.

Свист пращ сменился рёвом атакующих берберов и стуком лестниц. Берберы штурмовали стены. Я вскочил и побежал, ища глазами Требия. Солдаты старались опрокинуть лестницы, на головы им прыгали враги, в сумятице и давке я слышал крик центуриона.

Наш Декрий (оставшись старшим офицером) собирал вокруг себя всех младших командиров, знаменоносцев, старых ветеранов, намереваясь отворить ворота для контратаки. Я подобрал валяющийся меч. У стен кипела битва, берберы не могли сравниться с нами в силе и выучке. Их было втрое больше но, скоро пыл их охладел от вида кучи трупов. И натиск их ослаб. Я подбежал к Требию.

- "Кезонус, всё сгорело!.." – Сказал он, предваряя мой вопрос.

- "...Но думаю, что вы с Лонгином сегодня без труда отыщите себе в замен потерянных вещей, чего-нибудь получше. Удачи!" - И он увлекаемый Декрием кинулся в открывающиеся ворота.

Их атака была удачной, берберы не ожидали вылазки и отступили от стен, оставив лестницы. Отряд Декрия забрав их с собой, немедленно вернулся.

Декрий сиял. Это был его звёздный час. Он подал сигнал буцинатору и тот снова протрубил «сбор».

Когорта явно поредела. Рабы таскали тела убитых, продолжая складывать их рядами.

Декрий приказал строиться у фронтальной стены, на случай новой атаки пращников. Он выставил на вышки новых часовых и отправил двоих помощников сосчитать убитых и раненых.

Скоро они вернулись и выслушав их, обратился к нам.

- "Солдаты! Дети Рима! Я не умею говорить красиво и долго. И видят боги, как я это не люблю. Но, пилус приор тяжело ранен. И я единственный из центурионов когорты, стоящий на ногах. Теперь я и приор, и лагерный префект, трибун, легат и сам бог Марс в одном лице, и вся ответственность лежит сейчас на мне!..". – При этих словах на его лице отображалась и скорбь, и растерянность и усталость и досада, и озабоченность и решимость, и только нам – солдатам его центурии было понятно, что в этих чувствах, он прятал ликование.

- "...Не так всё плохо! Убитых - всего семьдесят четыре человека, включая тех, что за стенами форта. Раненых - сто пять. А это значит, что почти три полные центурии здоровых легионеров могут сражаться! Мы отбили их атаку, мы отогнали их от стен. И мы разобьём их, выйдя из форта, до прихода подкреплений!

Я знаю, как сражаются берберы, трусливою лисой, кусая нас за пятки, завоют выпью и разбегутся словно тараканы, когда мы схватим их за горло!

(Он явно был не в своём уме.Мы не убили и третей части их пехотинцев. А битва в поле, это не методическая резня бедолаг, прыгающих с лестниц по одному, на наши мечи. Их всё же было больше тысячи человек пехоты и больше чем пол-тысячи всадников, смешанной кавалерии. А нас едва две с половиной сотни. Они нас просто затопчут...)

- "Эй, там на вышке! Что там эти крысы?" – Крикнул Декрий одному из караульных.