Африка — земля парадоксов

Противоречивые рассуждения Бирамы — подтверждение тому, что верность обычаям слабеет в Африке. В моду входят «свободные союзы» или уличные браки. Расползание СПИДа побудило, к примеру, намибийских химба отказываться от обычая обмениваться женами. Сдают прежние позиции даже короли. Свазилендского монарха Мсвати III старики упрекали в том, что у него всего лишь семь жен, тогда как, по обычаю, ему положено ежегодно жениться семь раз на девушках из разных районов. За образец берут его покойного отца Собхузу («Льва»), который успевал уделять внимание более чем сотне королев и «родил» около 700 принцев и принцесс. После того как в июле 1992 года королева-мать Нтомби, носящая титул «Слонихи», сочеталась законным браком с усопшим «Львом» (при жизни они настолько любили друг друга, что не успели зарегистрироваться), Мсвати, к радости его окружения, возвестил о восьмой женитьбе. Впрочем, девиз свазилендской монархии «личным примером побуждать подданных воспроизводить свой род» ничем не отличается от кредо других традиционных вождей Африки…

У Бирамы трое детей. Ежегодно в полном согласии с супругой он выдает на свет Божий по ребенку.

— …Я сказал боссу: «Зачем мне вторая жена? Я же не холостяк». У нас говорят: «Уши холостяка всегда путешествуют вместе с ним, тогда как уши отца семейства всегда остаются дома». А хозяин ответил мне, что мышь, у которой две норы, не погибнет…

— Эта дама была женой троюродного брата. Восемь месяцев назад он умер, теперь траур кончился — и семья взялась за меня. Мне твердят: она добрая, ласковая, много зарабатывает, и мы не хотим, чтобы такая умная, милая женщина ушла из семьи к другому мужу вместе со своими деньгами. Она ласкова с моими родственниками, и ее уход стал бы потерей для них. Тем не менее я отказался. В нашей семье есть мужчины постарше, у которых нет детей. Им надо жениться на ней, а не мне. У меня уже трое сыновей. Да, чуть не забыл — есть и четвертый. Он получился, когда я развлекался с одной дамой в Сегу. Чудный паренек. Живет с матерью. Я тружусь, дела идут. Жена окружила меня заботой и уютом. Дома с голода не умрешь. Бывает, мне нужны деньги, но они же от Бога. Если он захочет, деньги будут…

Все течет, все изменяется, утверждают философы. Минуло несколько дней, и мой приятель описывал невесту в иной тональности.

— Эта женщина приятная, очень симпатичная. Она сказала, что не желает мне ничего плохого, пусть я не беспокоюсь. Она просто собирается жить у меня, чтобы мне стало еще лучше, чем сейчас. Ей тридцать — тридцать пять лет. Около того. Она очень симпатичная. Очень. У нее сын и дочь. Мальчик уже женат, а дочь выходит замуж. Оба живут в Сенегале. Заметь, у меня три комнаты. Место, конечно, для нее найдется. Не знаю, право, что делать.

Три комнаты его дома, а правильнее сказать — хижины, представляют собой стены и потолок из глины и земляной пол. Внутри тесно, не побелено, грязновато. Осколок зеркала, одежда, развешанная на гвоздиках, подобие шкафа, посуда. Кровать только у него. На чем спят жена и дети и на чем будет спать новая супруга, для меня осталось загадкой.

Более всего Бираму волновала предстоящая реакция первой супруги, хотя крупной ссоры он не ожидал. Тем более разрыва.

— Доброе сердце довело жирафа до смерти, — жалеет он себя. — Если я приведу в дом вторую жену, первая, Фату, станет ревновать. В деревне я развел бы их по разным хижинам, а теперь придется опровергать поговорку: «Две мамбы (ядовитая змея. — В. К.) не спят в одной норе». Если ты жаришь сразу двух куропаток, одна подгорит, говаривала моя бабушка. Одним веслом нельзя грести сразу в двух лодках. Беда! С первой дела пойдут не так гладко, а она моложе. Раньше мы с ней шутили, что когда-нибудь все же будем ссориться, хотя такого пока не случалось. Если я теперь попрошу ее: «Фату, дай мне двести пятьдесят франков», то она ответит: «Ступай ко второй жене». Предки заметили, что «если овцу поручить кормить двум людям, она подохнет с голоду». Чувствуешь мое положение? Ужас! Она не будет ласкать меня, как сейчас, не скажет: «Дорогой Бирама, держи это сочное манго или апельсин. Отведай его на здоровье или отнеси своему другу».

У нас прежде все было романтично. Помню, как я приехал в ее деревню. Моя будущая теща превратилась в невидимку. У нас ведь теще и зятю запрещено видеться до породнения. Мы с ней здоровались из-за банановых зарослей или через стену. Теперь эта добрая традиция чахнет. Тещи лезут прямо на глаза, смотрят тебе в рот, когда ты ешь. В деревне же теща не то что не усядется перед тобой, когда ты ешь, но даже не осмелится готовить тебе пищу. До брака это табу. Впрочем, было. Теперь все идет наперекосяк.

Он верит Фату беспредельно. Временами она выезжает за две-три сотни километров по Нигеру, продает сплетенные ею из прутьев и соломы корзины и абажуры, а также перец, имбирь, апельсины. Обратно привозит сушеную рыбу, кур, яйца. И деньги.