Африканская ферма

Бонапарт Бленкинс продолжал поигрывать фалдами, не спуская с мальчика глаз. О, ему грех жаловаться на свое зрение! Он поглядел на посудину с солью: горшочек явно маловат, чтобы наполнять его три четверти часа. Отчего этот недотепа так раскраснелся? Не пьян же он. Вина тетушка Санни не держит. Глаза у него широко раскрыты и блестят. Значит, он не спал. Заниматься любовью на чердаке не с кем. Тогда в чем же дело? Бонапарт вперил в Вальдо пронзительный взгляд. Какая удивительная перемена в выражении его лица! Совсем другой человек! Может быть, тетушка Санни хранит там bultongs, — так, кажется, называют здесь вяленое мясо? Или копченые колбаски? Наверняка там есть что-нибудь вкусное. Наверняка!

Бонапарт так углубился в свои умозаключения, что совсем забыл о нечищеных башмаках. Дождавшись, пока Вальдо спустится, он подошел к дверям и, воздев глаза к чистому, без облачка, небу, вслух загадал себе такую загадку:

— Что общего между ягодицами некоего мальчика в Нуртке, солью и кнутом? Отгадка: пока ничего, но скоро будет.

Крайне довольный собственным остроумием, Бонапарт засмеялся кудахтающим смехом и снова улегся на кровать.

В тот день на ферме пекли хлеб. В кирпичной печи развели огонь, и тетушка Санни, всегда самолично руководившая этим важным делом, ради такого случая покинула даже свое необъятное кресло.

Вальдо был тут же, неподалеку. Он только что задал корм свиньям и теперь, перегнувшись через невысокую стенку, смотрел на семейство свиней. Одна половина хлева была сухой, зато другая тонула в жидкой грязи. С краю, зажмурясь, лежала большая свинья, она кормила десятерых своих поросят. Кабан стоял по колено в грязи, уткнув морду в гнилую тыкву. Его завитый в крючок хвост подрагивал.

Вальдо раздумывал, почему ему доставляет удовольствие на них смотреть. Ведь свиньи совсем не красивы, если взять каждую в отдельности, а вот вместе красивы. Их объединяет нечто общее. Свинья с поросятами составляет одно целое, так же как и хряк с гнилой тыквой, и всем вместе вполне подходит лужа грязи. Зрелище вполне гармоничное: ни убавить, ни прибавить. Не в этом ли и есть секрет всякой красоты?

Так он стоял, погруженный в свои мысли, и любуясь поросячим выводком, нагибался все ниже и ниже.

Все это время Бонапарт Бленкинс бродил вокруг дома, поглядывая время от времени на свинарник. С каждым новым кругом он подходил все ближе. Но Вальдо стоял как во сне и не замечал его.

Еще в мальчишеские годы, когда Бонапарт жил в захудалом ирландском городишке и играл со своими товарищами на улицах, возле сточных канав, — он снискал себе прозвище Бен-Подставь-Ножку: так ловко умел он сбить с ног любого своего незадачливого приятеля. Прошло много лет, Бен-Подставь-Ножку стал величаться Бонапартом Бленкинсом, но искусства своего не утратил.

Он подошел вплотную к Вальдо. Как и в былые времена, проворно поставил ногу между стеной и мальчиком, и одним рывком перебросил его через загородку.

Поросята в переполохе бросились за материнскую спину, а свинья недовольно хрюкнула.

Все это видела тетушка Санни. Она всплеснула руками и разразилась хохотом. Бонапарт Бленкинс стоял с невозмутимым видом, мечтательно уставясь вдаль.

При падении Вальдо книга выскользнула у него из-за пазухи. Бонапарт подхватил ее и стал тщательно рассматривать, не обращая внимания на мальчика, который неловко перелезал через загородку. В другое время Вальдо молча ушел бы, но в этот раз он хотел, чтобы ему возвратили книгу.

— А, это ты, — сказал Бонапарт Бленкинс, отрываясь от книги. — Надеюсь, ты не испачкал свою куртку, ведь она такого изящного покроя. Наследственная фамильная вещь. Перешла к тебе от дедушки? Вид у нее просто неописуемый!

— О господи! Господи! — взвизгивала тетушка Санни, держась за бока. — Вы только поглядите на него. Да ему век не отмыться теперь. О господи! Не могу, сил больше нет! Право, Бонапарт, с вами не соскучишься!

Бонапарт Бленкинс между тем внимательно изучал книгу. Политическая экономия не относилась к числу наук, каковые озаряли его непросвещенный разум. Посему он имел весьма смутное представление относительно содержания книги. Что касается имени автора — Дж.-С. Милль, то он вполне мог быть достопочтенным членом «Общества распространения Священного писания в метрополии и колониях», а это отнюдь не проясняло вопрос. Бонапарт склонен был предположить, что политическая экономия трактует о выгоднейшем способе поставок обмундирования для армии и флота, сочетая в себе, таким образом, политику с экономикой.

В конце концов Бленкинс счел за лучшее применить для оценки книги и ее содержания правило простое, банальное, но зато всякому доступное: если бы люди руководствовались им почаще, им не пришлось бы ломать себе понапрасну голову и тратить массу драгоценного времени. Правило, легко запоминающееся: