Африканская охота для дам

– Давайте-ка пройдем туда, – предложила я компании. – Джон, похоже, вызвал мать. И вообще, нечего нам тут оставаться.

У входа в цех стояла рыдавшая Ольга, обнявшая Джона. Рядом с ними – чернокожий седой мужчина в очках.

– Надеюсь, ты полицию не вызывал? – спросила Верка, прерывая встречу Джона с родителями.

– Нет-нет, – сказала Ольга, глядя на нас заплаканными глазами. – Нам тут не нужна полиция. Мы сейчас поедем домой. Наш папа осмотрит Джона. Он ведь у нас врач. И ваших может осмотреть.

Упоминание о специальности Ольгиного мужа натолкнуло меня на интересную идею. Мысли пролетали в голове с космической скоростью.

– Простите, – обратилась я к нему, – а вы случайно не знаете, каким таким странным заболеванием страдают многие девушки в вашей стране? Его почему-то называют у вас «проклятием города». И я видела экзему лишь у светлокожих девушек, не белых, конечно, но и не чернокожих африканок…

– Я понял, о чем вы говорите, – сказал мужчина. – Это наша трагедия. И не только нашей страны, а большинства стран Черного континента.

Ольгин муж напомнил нам, что по нынешним канонам красоты жительница Замбары – да и вообще африканка – должна быть светлокожей. В тех местностях, где за невесту положен выкуп, за светлокожую можно получить в несколько раз больше, чем за чернокожую. От цвета кожи зависит не только удачное замужество, но и успешная карьера. Светлая кожа – это элита. Когда такую девушку видят соотечественники, они знают: она принадлежит к высшему обществу. По крайней мере, так принято считать.

Поэтому многие девушки используют высветляющие кожу кремы и мази. Конечно, они лучше действуют на тех, кто изначально не был абсолютно черным. Но! Есть одно очень большое «но»: эти кремы и мази очень вредны для здоровья.

В ЮАР, Кении, Танзании, Нигерии и, возможно, еще в нескольких странах торговля косметическими отбеливающими средствами уже запрещена. Как врач, Ольгин муж надеялся, что она будет запрещена и в Замбаре, и во всех других странах Черного континента. Правда, официальные запреты не всегда эффективны. Торговля высветляющими кожу препаратами идет из-под полы. К тому же на них растут цены. Несмотря ни на что, они пользуются большим спросом.

– Вы, наверное, не включали наше местное телевидение? – спросил у нас врач.

Мы покачали головами. Не до телевидения нам было.

Он пояснил, что по всем местным каналам регулярно крутится реклама: только светлокожим удается всего добиться в жизни, только светлокожим сопутствует успех. Это вдалбливается в головы, вбивается в подсознание. Вот только ни одна фирма не предупреждает о последствиях, а возмущающимся затыкают рты.

Эти средства содержат многие вредные химические вещества, в частности, различные соединения ртути («Да мы же видели колбы с ртутью у фальшивого батюшки!» – вспомнила я). Кремы и мази с этими веществами разрушают защитный слой кожи. В результате – экземы, причем экземы – это лучшее, что может случиться. После применения некоторых кремов кожа становится сверхчувствительной к солнцу и человек не может вообще появляться на открытом воздухе в дневное время или вынужден облачаться в балахон, закрывающий все тело от солнечных лучей. («Точно! Мы же видели девушек, скрывающихся от солнца!») Зуд, жжение, пятна – вот последствия применения кремов. У некоторых после кратковременного эффекта осветления кожа становится еще темнее, и с ней уже ничего нельзя сделать.

У многих начинаются нервные расстройства – вещества, включенные в состав мазей, влияют на нервную систему; у других возникают проблемы с почками (я тут же вспомнила больницу в Хабебе, где лежал Дима), но девушки все равно продолжают покупать эти средства…

Конечно, они более доступны городским – или тем, кто переехал в город. Деревни и города различаются во всех странах, а уж в африканских – в особенности. Для городских гораздо важнее быть светлокожими, тем более если они работают в каких-то офисах, чем для простых крестьянок, проводящих целые дни на открытом воздухе.

Врач не знал, что делать, чтобы остановить распространение этих косметических средств. И он не мог себе позволить открыто выступать против них, чтобы вообще не лишиться практики…

Мы переглянулись с Веркой, затем с Колей. Врач говорил по-английски, так что его понимала и испанка.

– Теперь мне все ясно… Они посчитали меня конкуренткой, – медленно произнесла она. – А я-то никак не могла догадаться, чего они хотят… Но кто им мог сообщить, что у меня есть такая фабрика?

«Наверное, у них хорошо работает разведка», – подумала я, но ничего не сказала вслух.

Вскоре все наши собрались в цеху, и Афганец, на удивление твердо стоявший на ногах, заявил: мы все должны еще разок наведаться к Кириллу. Джон и его родители отказались ехать с нами. Ольга только сказала, что нам всем лучше бы прямо завтра же перебраться в отель на побережье, где для нас забронированы номера. Надо ведь отдохнуть на берегу океана хоть пару дней? Зачем же мы сюда приехали?