Африканская охота для дам

Охраны у дома не было никакой. Вероятно, батюшка ничего не боялся. Если здесь часты кражи на улицах, спокойно могут вырвать или порезать сумку, а оставленное в лагере добро быстро растащили африканки, то так называемых квартирных краж (хотя тут в основном у всех дома) практически не бывает. Если так можно выразиться, принято обчищать иностранцев, но не своих. Этот дом, правда, тоже принадлежал иностранцу, но уже «своему» иностранцу. Да и любой священнослужитель в Африке традиционно пользуется уважением. Более того, местные, несомненно, в курсе, что батюшка вхож к президенту, а это здесь очень много значит. У батюшки были все основания считать, что его никто не тронет. Не рассчитывал он как-то на повышенный интерес соотечественников! Сюда все-таки солидные люди приезжают, они не балуются проникновением в чужие дома, хотя некоторые, возможно, и начинали с этого свою трудовую деятельность.

Чернокожие любезно предоставили нам с Веркой по универсальной отмычке (видимо, откуда-то узнали о наших талантах – или ребята сообщили? Слухами-то земля полнится). Мы с подружкой, используя наш большой опыт по вскрыванию чужих дверей, справились очень быстро, под восторженными мужскими взглядами. Замок, признаться, был хлипкий. Не учел батюшка возможностей опытных отечественных взломщиков, или взломщиц!

Затем дружною толпою мы ввалились в дом. Хотя фонарики с собой были, решили включить свет. Чего бояться? В любом случае один из африканцев остался на часах.

Домик был сделан добротно не только снаружи, но и внутри. Как мы поняли, у каждого из троих проживающих здесь мужчин были свои апартаменты, состоявшие из двух комнат – спальни и гостиной. Имелась большая кухня, соединенная со столовой (или трапезной?) – по западному образцу. Хотя строители-то, наверное, и привыкли строить по такому образцу, а не по моделям наших отечественных хрущевок, и батюшка понимал: несолидно для него обустраиваться тут по российским меркам. Верка тут же ринулась на обследование комнат в поисках богатств. Подружку уже не исправишь, как я давно знаю, и я не стала ей препятствовать, хотя Афганец и попытался что-то вякнуть. Верка бросила ему через плечо пару ласковых и скрылась в первой комнате (то есть паре комнат), плотно прикрыв за собой дверь.

– Вообще, надо все осмотреть, – сказал Лешка и четко распределил обязанности, причем сам на пару с Серегой пошел обследовать непосредственно церковь.

Комнаты меня, признаться, мало интересовали (я оставляла их Верке, уверенная: если там и есть что-то интересное, то подружка это обязательно обнаружит), поэтому сразу же сказала Лешке: мы с сыном изучим кухню. Туда мы и направились.

Правда, уже после первого беглого осмотра дома, когда все пробежались по всем помещениям, у Сашки пропал запал. Не знаю уж, что он тут рассчитывал увидеть, но раньше нам приходилось забираться в гораздо более любопытные места. То трупы находили, то заложников освобождали… Я уж не говорю о складах оружия и о богатствах, которые в прошлом всегда прикарманивала Верка. Нам с сыном, правда, тоже кое-что перепадало, но моего ребенка в первую очередь интересовали не деньги, а что-нибудь эдакое. Ну, хотя бы труп или заложник.

В кухне Сашка заглянул в холодильник, осмотрел содержимое, затем вытащил ветчину в герметичной упаковке, которую он очень любит, и сунул в рот сразу два куска.

– Саша, нехорошо, – заметила я.

– А в чужой дом вламываться хорошо? – ехидно спросил сынок. – Это нам за моральный ущерб. Раз ничего интересного тут нет.

Я промолчала. Он был прав.

Внезапно я услышала под домом какие-то странные звуки.

– Саша! – прошептала я. – Послушай-ка!

Ребенок застыл с ветчиной в зубах. Под домом что-то… перекатывалось, время от времени ударяясь о стену. Мы с ним переглянулись.

– Может, там лев? – Ребенок показал ногой в пол.

– А на черта там льва держать? – удивилась я.

– А ты бы кого в подполе держала, если б жила в Африке?

– Питона, например, – ляпнула я первое, пришедшее мне в голову.

Сынок посмотрел на меня как-то странно, потом спросил – не думала ли я завести питона у нас дома? Я ответила, что не исключаю такого варианта, правда, питончика, наверное, было бы лучше поселить в гараже и брать с собой на наши вылазки при возникшей необходимости.

– Я скажу дяде Леше, что тебе подарить на Восьмое марта, – ухмыльнулся сынок. – А то он, наверное, ломает голову, чем бы тебя порадовать.

Я предполагала, что дядя Леша по этому поводу голову не ломает вообще, и я спасибо ему должна сказать за то, что он уже неоднократно жизнь мне дарил, как, впрочем, и моим родственникам, но смолчала. Интересно будет взглянуть на выражение Лешкиного лица, когда сынок ему сообщит о моей сокровенной мечте. А если еще и Верка попросит удавчика…

Я с трудом сдержала смешок и продолжала прислушиваться к происходящему под полом. Звуки то затихали, то возобновлялись. Я вышла из кухни-столовой в коридор. Там они не слышались вообще.

– Здесь, наверное, есть погреб, – высказала я предположение вслух, когда вернулась.