Африканские страсти

— Я сейчас выясню, — засуетился Олег и набрал номер телефона больницы.

— Мне почему-то немного жалко Романа. Какой-то он уж слишком беззащитный, — проговорила Лариса.

— Ничего, у него есть защитники — мать, отец, влиятельные люди, — сказал Карташов, кладя трубку после разговора с врачами. — К тому же, кажется, и сам господь бог на его стороне.

— Что случилось?

— Мне сообщили, что состояние Оксаны пошло на улучшение. Она пришла в сознание. Скоро можно будет ее допросить. Если все так, как утверждает Роман, то, возможно, его и не придется сажать в тюрьму.

В этот момент в дверь постучали, и в кабинет вошла Горецкая. Губы у нее были плотно сжаты, а вся фигура выражала высшую степень неудовольствия. За ней семенил ее супруг, депутат городской думы Иван Сергеевич Клубнев.

«Так вот почему ее так долго не было, — подумала Лариса, — она связывалась с мужем».

— Прошу вас, проходите, — сделал широкий жест Карташов, — а вы пока останьтесь за дверью.

Последняя фраза адресовалась Клубневу и далась следователю с большим трудом. На лбу у него выступили капельки пота. Понятное дело, не каждый день ему приходится выпроваживать депутатов из своего кабинета.

— Это еще почему? — возмутился Клубнев. — Речь идет о моем сыне!

Лариса отметила, что супруги явно поменялись ролями. Горецкая тихо молчала, а вот ее супруг явно почувствовал тягу к театральным подмосткам.

— Я обязательно вас позову, — как можно любезнее ответил Олег, — но пока мне хотелось бы поговорить с вашей женой.

— Ну, хорошо, — со скрытой угрозой в голосе сказал Клубнев и вышел из кабинета.

— Я не поняла, — вскинула брови Горецкая, — у вас что — ко мне какое-то отдельное дело?

— Вы так и не вспомнили, кто такой Андрэ Амбесси? — спросил Карташов.

— Нет, — совершенно ровным голосом ответила она. — Ваш стажер, — она презрительно посмотрела на Ларису, — в прошлый раз уже задавала мне этот вопрос.

— Можно и повторить, — улыбнулась в ответ Лариса.

Горецкая попыталась уничтожить ее взглядом, обведя глазами с ног до головы. Лариса легко выдержала этот взгляд, в свою очередь насмешливо посмотрев на актрису.

Даже босоножки, которые она едва успела почистить от пыли Земли обетованной и на которых особенно задержала свой взгляд Горецкая, не испортили ей настроение.

— Я видела вас вместе, — спокойно сказала Лариса. — Это произошло за несколько дней до того, как его убили.

— Так я не поняла, что вы говорили по поводу моего сына? — проигнорировав вопрос Ларисы, повернулась Горецкая к Карташову.

— Вашего сына обвиняют в том, что он сбил девушку и скрылся с места преступления, — официальным тоном сообщил Олег.

— Вы имеете в виду эту проститутку? — насмешливо поинтересовалась в ответ Горецкая, кивая на папку, лежавшую перед Карташовым. — Мне уже поведали об обстоятельствах дела. Ваше начальство пошло навстречу…

Она явно намекала на то, что Карташов в этом деле — никто, и все решения будут приниматься в обход его, на более высоком уровне.

— Род занятий здесь не имеет значения. Он сбил человека и понесет за это наказание, — Олег упорно проявлял твердость.

— Я могу его увидеть?

— Я думаю, что это возможно, — немного помедлив, ответил Карташов.

Горецкая снисходительно кивнула головой и более вальяжно расположилась на стуле. Ларису она просто не замечала. Держалась актриса по-прежнему спокойно и уверенно.

— Вы можете получить свидание, — быстро переговорив с кем-то по внутреннему телефону, сообщил Карташов. — А ваш супруг ждет вас в коридоре.

— Спасибо, — холодно поблагодарила Горецкая и встала со стула.

— Простите, — остановила ее Лариса. — Что вы делали во вторник пятнадцатого июля вечером?

Горецкая недоуменно посмотрела на Карташова.

— Я что, должна отвечать? — удивленно спросила она.

— Я думаю, это нормальный вопрос, — ответил Олег. — Здесь нет ничего предосудительного.

— Хорошо, — повернувшись к Ларисе и вперившись в нее глазами, сказала Горецкая. — Я не помню точно, что я делала пятнадцатого июля вечером. По-моему, после спектакля в театре я направилась домой.

— Кто это может подтвердить?

— Муж и дети. Но они вряд ли вспомнят, когда именно я приехала домой, — Горецкая снисходительно посмотрела на следователя и Ларису.

— Спасибо, — как можно вежливее улыбнулась Лариса. — А вас не затруднит еще вспомнить про четверг двадцать четвертого? Конкретно про первую половину дня…

Горецкая тяжело вздохнула и, не глядя на Ларису, ответила:

— В четверг мы ездили на дачу к друзьям. На весь день. Это могут подтвердить все. Но позвольте узнать, чем вызваны эти вопросы?

— В эти дни были совершены преступления, которые так или иначе связаны с вами. Мы хотим проверить ваше алиби, — объяснил Карташов.

— Могу я узнать поконкретнее?