Африканские страсти

Галина Семеновна, с неприязнью окинув взглядом своих непрошеных гостей, отперла дверь и выпустила соседку на лестничную площадку. Она явно намекала Ларисе и Карташову, что им тоже пора уходить.

— Еще один момент, — подняла вверх палец Лариса, — можно еще раз заглянуть в комнату Андрэ?

— Пожалуйста, — не скрывая своего недовольства, буркнула хозяйка.

Лариса прошла в комнату и осмотрелась вокруг. Что хотела здесь увидеть, она, пожалуй, объяснить не могла. Просто захотелось осмотреть вещи. Порой они говорят гораздо больше о своих хозяевах, чем что-либо еще.

— А книги эти ваши? — спросила она у хозяйки, подходя к книжной полке.

Галина Семеновна, мельком взглянув на полку, тут же ответила:

— Почти все мои. Но вот этих, — указывая на книги русских классиков, — у меня не было.

«Наверняка квартирант что-то читал», — подумала Лариса и заглянула под подушку. У нее самой была такая привычка — класть книги в это самое место.

И она обнаружила на простынке небольшую книжицу. Лариса подняла ее и прочитала имя автора: Антон Неводов. Это был сборник стихов. Причем автор ей был совершенно неизвестен.

— Что-нибудь нашла? — подошел к ней Карташов.

— Да вот, — рассеянно перелистывая страницы, показала она ему книжку. — Кстати, очень сентиментальные стихи, — и, открыв наиболее истрепанную страницу, она продекламировала четверостишье:

Мамина косынка легкая из газа,
И твоя слезинка заискрилась разом.
Улетела птицей легкая косынка,
На ладони нежной белая снежинка.

Следователь Карташов, понимавший, видимо, в поэзии так же, как студент театрального училища в токарных станках, кивнул в знак согласия.

— Кстати, судя по истрепанной странице, они Андрэ очень нравились. И странным мне кажется все это, — задумчиво заметила Лариса.

Хозяйка тем временем совсем приуныла и решила, наверное, что ее «гости» никогда уже не уйдут. Заметив это и еще раз оглядев все вокруг, Карташов кивнул Ларисе на дверь, показывая таким образом, что им пора. Она встала и направилась к выходу.

— Комнату я пока вынужден опечатать, — обратился Карташов к Галине Семеновне.

И, опережая ее протест, тут же добавил:

— Это ненадолго. До выяснений всех обстоятельств дела. А то, может, родственники какие найдутся…

— Какие уж тут родственники! — совершенно расстроенно заметила хозяйка.

И, махнув рукой, ушла на кухню, вероятно, для того, чтобы не видеть подобного вандализма по отношению к ее жилплощади.

Карташов повесил пломбу на дверь комнаты, и они с Ларисой поспешили на выход.

— И что ты обо всем этом думаешь? — спросил следователь.

— Пока еще не знаю, но… Опять Горецкая… — Лариса посмотрела на Карташова цепким взглядом.

— Да мало ли что она могла тут делать! Может быть, в роль входила, — отмахнулся Карташов.

— Я понимаю: Горецкая — жена депутата, пусть и местного масштаба. Кому охота связываться. Тем более вызывать на допрос, — в интонации Ларисы послышалось ехидство.

— На какой допрос? — возмутился Карташов. — Ты что?! В качестве кого я ее вызову? Свидетельница? Обвиняемая? Нет, — он сделал категоричный жест рукой. — Пока не будет фактов, я не имею права.

— Просто боишься, — спокойно констатировала Лариса.

Олег промолчал, только каким-то раздраженным жестом открыл подъездную дверь.

— Хорошо, — вздохнула Лариса, подходя к своей машине. — Значит, право буду иметь я.

Карташов неодобрительно посмотрел на нее, хотел что-то сказать, но промолчал и только вздохнул.

— Ладно, мне в отделение пора. У меня еще куча дел.

— Тебя подвезти?

— Нет, спасибо, мне тут рядышком. Поговорить кое с кем надо.

— Как хочешь. Я поехала, — пожала плечами Котова.

— Ты звони, если что, — напоследок кинул Олег.

— Ты тоже.

* * *

Роль Горецкой, безусловно, во всей этой истории Ларисе очень не нравилась. Но, кроме подозрений, причем довольно смутных, у нее ничего не было. Может быть, актриса действительно вживалась в роль. Вроде бы в драмтеатре готовилась постановка «Отелло». Дездемону должна была играть именно Горецкая. А может, Андрэ вообще был ее любовником…

Стоп! А вот это, между прочим, не так уж и безобидно. Если они действительно были любовниками, то мог иметь место обычный шантаж. У мужа предвыборная гонка, а жена… Экзотика — она, конечно, хороша, но в разумных пределах. Ко времени, к месту и к обстоятельствам.

Лариса уже подъехала к «Чайке» и, не переставая размышлять, медленно вышла из машины и направилась внутрь ресторана.

Зайдя в свой кабинет, она тут же набрала номер кассы театра. Усталый женский голос ей ответил, что премьера «Отелло» состоится сегодня. Голос также порекомендовал сходить на эту премьеру, но одновременно предупредил, что билетов нет.

«Зачем же тогда рекомендуете?» — чуть не выкрикнула в трубку Лариса, но вовремя сдержалась. Она лишь вежливо поинтересовалась:

— А Горецкая будет играть?

— Конечно, — тут же заверили на том конце провода. — У нее роль Дездемоны. Прекрасная партия! В роли Отелло — Якушев. Такой чудесный дуэт!