Африканский Кожаный чулок

Этот простой рыбак с озера Танганайки не был еще посвящен в тайны торговых и финансовых оборотов восточной Африки.

Симба ничуть не хвастал. Действительно арабы, начиная с Занзибара, перекрещивающие во всех направлениях всю восточную Африку, являются своего рода банкирами, которые по рекомендации их деловых приятелей снабжают путешественников всем необходимым. Симба также имел немало таких рекомендательных писем, иначе говоря, векселей, как раз на Удшидши, являвшемся важнейшим торговым центром на берегу Танганайки. Между этими рекомендациями были и такие, которые относились к самому влиятельному из местных арабов, игравшему роль вождя, или главаря, и через него он надеялся без труда заставить Солимана уступить ему Лео.

Густой туман заволакивал озеро Танганайку, когда наши приятели пустились в путь. Но фарватер его был так хорошо знаком Инкази, что тот без малейшего затруднения быстро гнал вперед свою маленькую лодочку из древесной коры, легкую и ходкую, как перышко, которая, вскоре выйдя из залива Лувулунгу, очутилась в открытом озере. Теперь Инкази установил и поднял небольшой парус, и крошечное судно, гонимое попутным ветром, быстро понеслось по волнам родного озера.

Солнце начинало всходить и мало-помалу разгонять туман; там и сям этот млечный покров как бы разрывался, и глаз мог обнять все больший и больший горизонт этой, казалось, беспредельной водяной поверхности. Вдруг налетел резкий порыв ветра, разом разорвал туман, согнал его в громадные клубы, и в несколько минут, точно по колдовству, на глазах Симбы совершилось чудо.

По обе стороны челнока, справа и слева, точно высокий белый вал, клубился густой туман, а посреди, между этими двумя белыми стенами, открывалась широкая, совершенно открытая полоса воды и над ней ясное голубое небо, точно большая столбовая дорога, ярко освещенная солнцем.

Вода на всем протяжении этого открытого пути сверкала и искрилась под лучами солнца, точно затканная серебряными нитями. Эта прямая, как струна, широкая дорога тянулась далеко-далеко, и, наконец, глаз останавливался на цветущем зеленом островке, кругом поросшем зелеными тростниками, украшенном тенистыми деревьями, цветущими кустами. Точно заколдованный замок, построенный из свежей живой зелени, выплывал из сверкающей воды этот зеленый остров. Густая сеть прибрежных тростников, точно решетка, окружала со всех сторон зеленый замок, клумбы кустов в цвету обступали главный корпус его, который состоял из густолиственных пальм и акаций, тогда как два громадных хлопковых куста по правую и по левую стороны стояли, точно две сторожевые башни.

Симба не мог оторвать глаз от этой дивной картины, залитой первыми лучами восходящего солнца, а Инкази, указав веслом на остров, сказал:

— Это остров Муциму! Он один обитает на нем. Ни один человек не смеет поселиться на нем или построить там свою хижину, даже рвать цветы или охотиться на зверей. Здесь вечно должен царить мир и тишина, такова воля Муциму. Но Муциму бывает доволен, когда Вавенди пристают к его острову и сходят на берег, чтобы принести жертву могучему, кинуть горсть бус в озеро и горсть хлебных крошек в воду для его рыб.

Тогда просветляется его лик и небо остается ясным и светлым, не гремит гроза, не ревет буря, и озеро остается спокойным, так что пловец смело может рассчитывать на счастливое плаванье. Но всякий, кто сходит на остров, даже для принесения жертвы, не должен оставаться на нем более, чем это необходимо! Только потерпевший кораблекрушение или преследуемый людьми человек может укрыться на этом острове, и Муциму охотно примет несчастного под свое покровительство: Муциму так же милостив в своей доброте, как страшен в своем гневе. Он сжаливается над бедными людьми и для голодных убивает жирного буйвола, посылая иногда подвластных ему духов в деревни и села, чтобы они навели бедных Вавенди на след дичи.

Он ненавидит лесных разбойников, воров и Руга-Руга и ставит им повсюду сети и ловушки; выманивает их на ровную, спокойную, как зеркало, поверхность озера и затем нахлестывает резким ветром сердитые волны, которые с ревом и смехом поглощают их челноки.

Но коренных обитателей страны, Вавенди, он любит и хранит любовь к ним в своем сердце, и нам нечего опасаться его, если только мы сами не забываем о нем!

Видишь, Симба, Муциму уже знает, что мы направляемся к его острову, чтобы принести ему жертву, потому что он улыбается и лик его приветливо обращен на нас; туман рассеивается и безоблачное, голубое небо приветливо глядит на нас; Муциму сулит нам благополучный путь.

Торжественно звучали эти слова Инкази, и даже Симба с благоговением ступил на этот священный остров.