Африканский рай

В Серенгети вы можете удовольствоваться созерцанием грациозных прыжков газелей и быстрого бега гепарда; можете заняться, как это делали раньше зоологи, подробнейшим изучением формы, цвета, веса и размеров антилоп или птиц, каждого вида в отдельности. Но это равносильно изучению состава крови отдельно от всего организма.

Если же вы хотите услышать биение сердца пастбища, измерить его пульс и кровяное давление, то вам не остается ничего другого, как последить за передвижением травоядных и попытаться разгадать тайну уз, связывающих живую плоть и траву; познакомиться, хотя бы поверхностно, с историей этих щедрых земель и обитающих на ней живых существ.

Солнце помимо вашей воли наведет вас на мысль о сложнейших и удивительнейших процессах, которые происходят ежедневно на всей земле, но нигде не проявляются столь ярко и выразительно, как в Серенгети.

Здесь в любое время года ослепительный поток света в течение двенадцати часов заливает саванну. Каждая клетка нежной ткани травы представляет собой маленькую лабораторию, которая приводится в действие солнечной энергией и преобразует воду, минеральные вещества почвы и воздух в живую материю. Глоток за глотком вводят травоядные растительную жизнь в свой организм и перерабатывают в свою собственную жизнь, превращая траву, которая никогда не перестает расти, в тонны и тонны мяса.

^{Пирамида жизни}

Сегодня ночью, пока я торопливо записывал на четвертушках бумаги впечатления дня, до нашей палатки донеслось рычание льва. Я слышал также вой гиены и лай шакалов, как бы напоминавших мне, что цепь жизни в саванне не заканчивается звеном травоядных животных. Семьсот львов Серенгети каждый день собирают положенную им кровавую дань. Так же поступают гепарды, леопарды, мелкие хищники и те, кто питается трупами — пожиратели падали.

И все же никогда плотоядные не были причиной вымирания травоядных. Напротив, на протяжении многих миллионов лет хищники спасали их от голодной смерти, поддерживая в саванне тот количественный уровень животных, который она могла прокормить. Долог и таинствен путь солнечного луча. Сначала при его участии создаются клетки травы. Траву поедают жвачные. Мясом жвачных питаются плотоядные, которые в свою очередь становятся жертвой более сильных хищников. Кости и остальные объедки достаются гиенам и другим пожирателям падали.

Пока я размышляю о правилах страшной игры между охотником и его жертвой, темнота окутывает землю.

Симба рычит на далеких скалистых холмах. Начинается великая охота. Но ничто не изменится в саванне, потому что завтра, как и каждый день, взойдет солнце и займется восстановлением равновесия между живой и мертвой природой.

Жизнь и смерть в саванне

Когда рычание льва, «заставляющее дрожать землю», доносится до комфортабельного бунгало с надежно запертой дверью и металлической сеткой на окне, оно придает всему вокруг волнующий поэтический колорит. Иное дело, если вы ночуете в полевой палатке, поставленной под сенью нескольких акаций в лагере Соронера. Львиный рык особенно теряет свою привлекательность, когда вы вспоминаете, что среди семисот львов Серенгети всегда найдется один голодный хищник, способный отправиться на охоту в парусиновый поселок туристов.

Читатель, знакомый с Африкой по многочисленным книгам, наверное, подумает, что достаточно носильщикам разжечь костер побольше и поддерживать огонь всю ночь напролет, чтобы избежать опасности. На самом же деле пожары в саванне случаются так часто, что хищники привыкли к огню и под его прикрытием даже устраивают засады на антилоп, когда те, обезумев от ужаса, убегают от пожара.

Вам остается, по совету опытных смотрителей и директора заповедника, затянуть получше молнию на палатке и спокойно ждать появления хищника. Этой меры предосторожности вполне достаточно при условии, что вы не произнесете ни слова и не сделаете ни одного резкого движения, даже если услышите, как лев трется боками о растяжки палатки (что ему, по всей видимости, очень нравится). Самое разумное, что вы можете сделать в подобном положении, — это постараться заснуть. Молния вполне себя оправдала. На протяжении десяти лет среди туристов, плотно закрывавших палатки на ночь, не произошло по вине львов ни одного несчастного случая. А вот молодой человек, пренебрегший нехитрыми мерами предосторожности и решивший переночевать с высунутой наружу головой, очевидно, чтобы созерцать несравненное небо Амбосели, поплатился жизнью за легкомыслие.

Припоминаю звездную январскую ночь 1966 года. Гигантский снежный конус Килиманджаро постепенно растворился на фоне темнеющего неба. Нас осталось лишь четверо вокруг затухающего костра: загорелая супружеская чета французов, анималистов-документалистов, профессиональный гид охотников-фотографов и я. Тогда я снимал фильм для испанского телевидения.