Африканский рай

За час до захода солнца три льва, почти весь день беззаботно провалявшиеся на траве, зашевелились. В двухстах метрах от них паслось стадо антилоп гну, в котором было несколько самок с сосунками. Львы отошли один от другого на расстояние примерно пятидесяти метров и с трех сторон начали подкрадываться к антилопам. Их телодвижения очень напоминали стойки пойнтеров, охотящихся на перепелов, но нам казалось, что крупные животные с развевающимися черными гривами слишком заметны на блеклой низкой траве. Представшее перед нами зрелище напоминало скорее великолепно смонтированные кадры из кинофильма об охоте. Действительно, антилопы гну заметили маневры львов и, вытянув шеи и насторожив уши, не спускали с них глаз. К тому же ветер дул в сторону антилоп и доносил острый запах хищников, внушавший им ужас. Пока что действия охотников не дали никаких видимых результатов. По мере того как они довольно быстро продвигались, укрываясь за кустами и неровностями почвы, антилопы с не меньшей быстротой отступали, неизменно сохраняя дистанцию метров в двести.

Солнце зашло за край кратера, и, как всегда в районе экватора, сразу стало темно. Львы начали рычать. Подобно небесному грому, разносился их мощный рык над котловиной. Трудно было определить, откуда именно исходит этот оглушительный, словно канонада, рев. Темнота становилась непроницаемой. Раздался самый сильный, заключительный аккорд страшного концерта, и наступила полная тишина. Мы возвратились в лагерь.

На следующее утро в полукилометре от дороги три львицы и шесть львят доедали остатки антилопы. Самцов не было. Мы набрели на них спустя два часа; они с полными желудками крепко спали в зарослях у реки. Это не они убили гну прошлой ночью. На этот раз, как и всегда, самцы сыграли лишь роль загонщиков. Наступая на свои жертвы с подветренной стороны, не переставая рычать, они гнали их к зарослям, где прятались львицы. Одна из них, вероятно, прыгнула антилопе на спину и переломила ей шейные позвонки.

Однако право на лучший кусок принадлежит не самке, обычно убивающей дичь, и даже не баловням всей стаи — львятам. Как только добыча умерщвлена, к ней первыми прорываются самцы и по закону строгой иерархии бесцеремонно забирают самые лакомые куски, отгоняя ударами увесистых лап путающихся под ногами львят. Все, что остается после них, доедают остальные члены стаи.

Казалось бы, самец выполняет второстепенную роль в жизненно важном процессе охоты, хотя она приносит ему немалые выгоды: он получает лучшую часть добычи. Тем не менее вторая наша встреча с черногривыми львами в Нгоронгоро, происшедшая в следующем году, заставила нас прийти к выводу, что не кто иной, как самец, выполняет ответственную миссию главы и защитника семьи.

Наша группа, состоявшая из фотографа Хаиме Нато, выдающегося анестезиолога и африканиста доктора Агости из Мадрида, шведского зоолога и художника-анималиста Роберта Эйнарда и автора этих строк, обнаружила двух самцов недалеко от того самого места, где в прошлом году мы наблюдали охоту на антилоп гну. Я сразу узнал животных: буйные черные гривы, глаза цвета темного янтаря, царственные головы — таких красавцев не встретишь больше во всей Восточной Африке. Не было лишь третьего льва, самого крупного, со шрамом на спине. Я спросил о нем обходчика Нгоронгоро — Рамадхани. Тот поведал мне печальную историю. Самый сильный из трех самцов, он царил, не зная соперников, на территории радиусом в десять километров. Севернее, в районе, где было гораздо меньше добычи, обитала стая красногривых львов. Большой лев Нгоронгоро каждый вечер обходил границы своих владений и рычал, чтобы держать соседей в страхе и отдалении. Нередко после таких обходов на земле оставались пряди из красных грив — свидетельство схваток между черными и красными львами.

Однажды утром обходчики Нгоронгоро обнаружили вождя черногривых беспомощно лежащим на траве с распухшей передней лапой. Очевидно, он наткнулся на колючее ядовитое растение. Всю ночь окрестности оглашал страшный рев. На следующий день большого черногривого льва нашли мертвым, наполовину обглоданным другими хищниками недалеко от границы его владений.

Вот почему стая как бы берет самца на иждивение. Он выступает в роли этакого могущественного средневекового рыцаря, который в награду за боевые заслуги получает от своего народа пожизненное содержание и вечную благодарность. Ведь для стаи нет ничего более важного и жизненно необходимого, чем обширная территория с богатыми охотничьими угодьями, достаточным количеством воды и удобными укрытиями. Если местность изобилует дичью, самки производят на свет многочисленное здоровое потомство, которое в будущем сможет завоевать новые жизненные пространства для стаи. Защита завоеванной территории и захват новых владений всецело лежат на самцах, особенно на вожаках. Этой цели служит и эффектная внешность львов. Густая грива, гордая осанка, а также свирепый рык устрашают соперников — вожаков соседней стаи.