Африканский штрафбат

На это заявление тут же отреагировало сатирическое издание «Ле Канар Аншене» («Le Canard Еnchaîné»), которое уже на следующий после пресс-конференции день разместило на своей первой странице карикатуру арестованного дипломата в положении лёжа со снятыми штанами. На рисунке его удерживают двое дюжих жандармов. А человек с лицом шефа национальной контрразведки в образе санитара готовится вставить «пациенту» клизму со словами: «Не волнуйтесь, товарищ, мы всегда делаем эту процедуру нашим пациентам, съедающим микроплёнки за обеденным кофе, если главврач не возражает». В образе главврача карикатурист вывел самого Президента республики, который опустив глазки, со смущённым видом стоит в сторонке, явно не зная, какое решение принять…

В публикации к карикатуре журналист «Ле Канар Аншене» задавался вопросом из произведения неизвестного большинству французов русского писателя Горького «А был ли мальчик?», то есть, существовала ли вообще злополучная микроплёнка, или спецслужбы просто её выдумали, чтобы «спасти лицо».

Впрочем, эта история с разоблачением аэрофлотовца была лишь прологом к настоящим неприятностям, которые ожидали французов, вложивших астрономические средства, в том числе бюджетные, в разработку принципиально нового пассажирского самолёта. По обоим берегам Ла-Манша надеялись совершить настоящую революцию на рынке гражданских авиаперевозок, поразить мир чудо-лайнером. Уже был запланирован предпродажный мировой тур первых предсерийных «Конкордов». И вдруг на крупном международном авиасалоне русские продемонстрировали свой реактивный пассажирский Ту-144! Многие на Западе посчитали его копией новейшей французской машины.

«Синдром Конкорда» сделал французов подозрительными до параноидальности. Чуть ли не в каждом прибывающим в страну иностранце местным пограничникам и полицейским виделся агент Москвы. Правда, Борис избежал неприятных контактов с бдительными месье из местных спецслужб благодаря хорошему прикрытию, но его возмущало, что просвещённые европейцы отыгрывались за свои поражения на простых гражданах его страны, не имеющих никакого отношения к деятельности КГБ. Тем более что у французов самих было рыльце в пушку…

Бывший подчинённый Нефёдова по корейской войне Алексей Сироткин теперь витал в высоких штабных сферах и имел доступ к секретной аналитической информации по вероятному противнику. Он то и поведал бывшему командиру, о другом недавнем скандале, в котором была замешена крупная французская авиастроительная компания.

Эта история началась с того, что обыкновенная американская домохозяйка отдала в обычный копировальный центр пачку документов. По стечению обстоятельств сотрудник копировальной фирмы оказался студентом технологического колледжа, способным отличить чертежи вертолёта от схемы газонокосилки, как записала в бланке заказа дама, которая к тому же имела глупость назваться своим подлинным именем.

В довершение всех неприятностей для миссис Аттвуд у принявшего её заказ юноши отец когда-то служил инженером по электрооборудованию в ВВС Национальной гвардии штата. В общем, парень сообщил о своих подозрениях в ближайший офис ФБР, а там быстро выяснили, что чертежи на ксерокопирование сдала супруга ведущего инженера компании «Bell Helicopter». Это сотрудник недавно сильно повздорил с руководством из-за своего нового контракта. Посчитав, что работодатели пытаются надуть его с зарплатой, инженер решил отомстить, а заодно получить причитающиеся ему по праву деньги от конкурентов. На роль орудия мести подрядилась всё та же французская национальная компания «Аэроспасьяль», которая в это время вела разработку перспективного вертолёта Puma. Конструкторам этой машины как воздух была необходима информация о сверхсекретном кресле, установленном в кабине новейшего американского противотанкового вертолёта «Huey Cobra».

Французы по своим каналам выяснили, что благодаря новейшим ударопоглащающим креслам американской «Кобры», которые могут выдерживать жёсткую аварийную посадку при вертикальной скорости до 12 метров в секунду, её экипаж имеет отличные шансы отделаться лишь лёгким испугом даже при обвальном обрушении сбитой машины с высоты четырёхсот метров! Новейшая система аварийного покидания машины позволяла пилотам за секунду отстрелить дверцы кабины и лопасти воздушного винта, благодаря чему они могли воспользоваться своими парашютами. А ведь прежде у экипажа сбитого вертолёта практически не оставалось шансов на спасение.

Но главное: катапультное кресло класса «ноль-ноль» позволяло сидящему в нём лётчику катапультироваться даже в случае если вертолёт ещё не успел набрать высоту, либо за секунду до его падения. Ничего подобного не устанавливалось ещё ни на одном вертолёте в мире. Прорывная технология стоила сотни миллионов долларов.