Африканский штрафбат

Это была очень старая тюрьма. Двести лет назад её построил для французского генерал-губернатора знаменитый европейский инженер – вначале как крепость, а уж после мощные оборонительные бастионы были превращены в тюрьму. Кое-где в длинных коридорах-галлереях цитадели, уткнувшись жерлами в узкие бойницы, стояли большие старинные пушки, отлитые из бронзы. Возле их деревянных лафетов горками ржавели ядра. Когда в начале его плена два старых тюремных надзирателя раза три водили Игоря на допросы, они всегда проходили мимо этих пушек, украшенных звериными мордами, и награждённых собственными латинскими именами «Беспощадная», «Громобой», «Не ведающая сомнений».

А ещё по дороге на допрос и обратно узник обратил внимание, что в одном месте галерея имела ответвление: ступеньки круто сбегали в какую-то нишу, как в тёмный колодец. Должно быть этот путь вёл к бывшим подземным арсеналам, где хранились запасы пороха, ядер и пуль. Из мрака этой ямы тянуло промозглым холодом, как из склепа.

Однажды Игорь в сопровождении конвоиров возвращался с допроса поздно вечером. По галерее гулял тёплый ветерок. Тем не менее и он не мог унести отсюда прелый запах старых стен. Заключённый шёл впереди и по привычке заглядывал в узкие бойницы, но ничего не мог там разглядеть в ночном мраке. Повернув в какой-то момент голову влево, молодой человек почувствовал, как на лицо повеяло знакомым холодком сырого подвала.

Один из охранников, как будто случайно, посветил факелом в чёрный провал. В дрожащем свете пламени проступили серые камни стен, покрытые, словно ржавчиной, странным красным мхом; сбегающие вниз отполированные тысячами ног ступени винтовой лестницы. В одном месте между ступенями имелась небольшая дыра, забранная толстыми прутьями решётки, а под ней смутно угадывалось что-то грязное, шевелящееся. И вдруг Игорь увидел, как из этой зарешеченной норы на него глянуло бородатое, лохматое, страшно бледное лицо древнего старика с неестественно выпученными глазами! Широко раскрыв беззубый рот, старец издал какой-то нечленораздельный вой. Игорю сделалось жутко, словно он увидел приведение. Несомненно, этот несчастный был европейцем. И почти наверняка он провёл в своём каменном мешке не один год, если не десятилетия.

Это мимолётное видение произвело на Игоря сильнейшее впечатление, и дало обильную почву для безрадостных размышлений о собственном туманном будущем и полным ошибок прошлом.

Сколько раз он вспоминал свой последний разговор с отцом и его предупреждение – не доверять тому, кто послал его на это задание. Отец оказался абсолютно прав: когда всё складывается «страшно» хорошо, обыкновенный здравый смысл требует задаться вопросом: «А не скрывает ли расстеленная перед тобой красная ковровая дорожка «волчью яму»? Ах, если бы он прислушался к словам бати!

Впрочем, вряд ли бы это что-то кардинально изменило в его судьбе. Ведь он с самого начала должен был понимать, что в случае неблагоприятного исхода рейда полноценная спасательная операция практически исключена. Хотя, с другой стороны, когда новейший ракетоносец выруливал на исполнительный старт подмосковной авиабазы, опасность казалась не более серьёзной, чем возможная будущая смерть от какой-нибудь внезапно развившейся болезни. Молодой офицер чувствовал себя застрахованным от возможных бед самим фактом своего нахождения в суперсовременном боевом самолёте. Однако, меньше чем через сутки крылатый разведчик, на котором находился представитель Главного разведывательного управления Игорь Нефёдов, оказался сбит…

Нет, как человек военный он просто не мог отказаться от выполнения задания, разве что симулировав какую-нибудь болезнь. Но прятаться от опасности не в его характере! Вот и выходило, что раз ему на роду написано закончить свои дни заживо замурованным в эту каменную могилу, значит, так тому и быть…

После катапультирования Игорь попал в плен вместе с ещё одним спасшимся из гибнущей машины членом экипажа. Однако недавно тайно сочувствующий узнику надзиратель шепнул Игорю, что его товарищ умер от какой-то местной инфекции. Вначале эта новость показалось Игорю чудовищной. Но прошло какое-то время, и он начинал завидовать штурману, душа которого вырвалась из этих тяжёлых душных стен. Как-то иначе сбежать отсюда похоже было невозможно, разве что, овладев секретами местной магии и обратившись в голубя, чтобы выпорхнуть через окошко.

Наблюдая из-за зарешёченного оконца за этими быстрокрылыми лёгкими созданиями, в секунды взмывающими в лазоревую вышину, Игорь на какое-то время забывался и начинал ощущать радостное чувство полёта. О часах, проведённых за штурвалом самолёта, бывший неудачливый лётчик теперь вспоминал без всякой неприязни, даже с ностальгией.