Африканский ветер

— Энджи, будьте откровенной. Что вы от меня хотите? Я не принадлежу к разряду удобных гостей. Я молчалив и озабочен, чувствую себя обузой. Признаюсь честно, вы мне нравитесь, но мне не хотелось бы начинать любовную историю, не имеющую конца. Америка и без того принесла мне много огорчений.

Она положила ладонь на мою руку, помолчала мгновение.

— Мне нужен нежный человек рядом. Физическая близость для меня вторична, это — всего лишь результат, да и то в случае брака. Я отработанный материал. Моя проблема не в теле, а в душе. Люди всегда нуждаются в друзьях.

Я готов был зарыдать. Значит, передо мной сидел великий романтик?

Она продолжила:

— Мне хотелось бы получше узнать вас, понять ваши привязанности, идеалы.

Мне хотелось закричать: «Деньги и власть! Остальное приложится».

— Мой идеал? Работа, приносящее мне удовлетворение, подруга, с которой я мог бы делиться всем, жизнь близкая к природе.

Я восхищался собой. Она тоже.

— Все, что вы только что сказали, глубоко меня трогает. Позже вы узнаете почему.

Официантка с белым лицом, одетая в шелковое, украшенное поясом кимоно, снова налила саке в маленькую фарфоровую чашку. Я был поражен эффектом моего красивого высказывания.

— Я все больше и больше убеждаюсь в том, — сказала Энджи, — что наша встреча была предначертана высшей силой, неким магнетическим притяжением, которое позволяет встретиться некоторым существам, предназначенным друг для друга. Прежде чем пойти дальше, я хочу убедиться в том, что вы свободны, я хочу сказать, от любовной связи, от чувственных обязательств…

— До моего приезда к Рою я был увлечен только работой, но, увы, не удовлетворен в профессиональном плане. Я чувствовал себя, как бывший беговой конь, который вынужден катать детишек по манежу.

Она слушала меня с бесконечным вниманием.

— А что для вас важнее, личная жизнь или профессиональная карьера?

— Одно неотделимо от другого. Я — самое худшее из существ, ни гений, ни функционер. Когда человек стоит между таким выбором, ему трудно определиться. Мне было бы приятнее что-нибудь создавать.

Она произнесла:

— Человек сам создает себе ту жизнь, которую он хочет, если ему нравится жить.

Меня просто подмывало сказать ей: «Особенно, когда имеешь в банке такой счет, как у вас». Но я осмотрительно сдержался: момент для таких шуток был крайне неудачный. Слушая ее, я принял снисходительный вид.

— Начиная с десятилетнего возраста мой отец начал готовить меня к тому, что однажды я вступлю в наследство, получу компанию… Но, будучи подростком, я интересовалась только животными и хотела стать ветеринаром или изучать язык дельфинов. Все относящееся к природе интересовало меня гораздо больше, чем какой-нибудь трактат по экономии. Но я была послушна и пошла по пути, который начертал мне отец. Я слишком его любила, чтобы разочаровывать его и доставить ему беспокойство.

Я на мгновение потерял самоконтроль:

— Но вы могли бы позволить себе любую примитивную выходку…

Энджи взяла стакан, но поставила его на место, даже не поднеся к губам.

— Примитивную выходку? Ваши слова неприятны, даже шокирующи. В каждом человеке есть священные места, топтать которые не следует…

— Признаюсь, мой юмор несколько неуклюж. Я чувствую себя не в своей тарелке и мог бы скорее придумать историю любви с предприятием, чем с женщиной, а уж о мире дельфинов…

Она разглядывала меня, видимо, решая, брать меня или бросить.

— Есть ли в вас внутренние пространства? — спросила она.

Эти метафизические изыскания неустроенной в жизни девицы заставили меня ощетиниться.

— Что вы имеете в виду, Энджи?

— Мечтали ли вы о широких равнинах, о сильных ветрах для ваших глаз, для души?

Надо было быть поосторожнее. Еще немного, и она заставит столик плясать.

— Кто же не мечтает о дальних горизонтах…

Она наклонилась ко мне:

— Таких людей больше, чем вы думаете. А почему вы не остались в США, когда вам было двадцать лет?

Эта негодяйка провернула нож в моей ране.

— Я тогда еще не созрел для такого решения, а также думал о семье. Для того чтобы жить, мало одной профессиональной привязанности, даже если вам предстоит завоевать целый континент.

— А с тех пор, как вы со мной познакомились? — спросила она с беспокойством.

— Мое видение будущего стало смутным. Вы мне его нарушили.

— И это все? — спросила она. — Всего-то «нарушила»… Вы не влюблены в меня?

— Энджи, как вы можете говорить подобную глупость?

— Влюбиться в меня — глупость? Спасибо за комплимент.

— Вы хотите услышать о безумной и внезапной страсти? Ваша красота и ваши деньги парализуют меня, но я дорожу своим достоинством.

— Как ценен полностью откровенный мужчина! — сказала она нежно.

Я был на правильном пути. Я нащупал нить, правильный тон, и у меня появилась надежда. Такой честный человек, как я, был неоспоримым благом как для женщины, так и для общества. Поразмыслив несколько секунд, я решил, что будет полезно показать свою суровую и властную сторону. Такой ласковый мачо. Это было то, что нужно.

— Вы прекрасны. Хуже того, вы опасны. Кто же осмелится рассказывать вам сказки? Перед вашим умом любой обманщик сразу же выдаст себя.