Африканское бешенство

Последнее, что успевает зафиксировать взгляд, – огромный белый купол, опускающийся прямо во двор миссии, и я тут же проваливаюсь в мягкую податливую тьму.

36

Явственно различаю какие-то встревоженные голоса над самым ухом, причем один голос, как мне кажется, принадлежит моему боссу Жозе Пинту. Меня вроде бы поднимают, осторожно кладут на нечто приятное и упругое, напоминающее облако, и куда-то несут. Затем ощущаю мгновенную боль в локтевом сгибе, которая тут же сменяется приятной расслабленностью.

Пытаюсь открыть глаза, но не могу: под веки словно насыпали толченого стекла. Ощущение приятного покоя окончательно захватывает меня, и мне уже совершенно не интересно, что происходит вокруг. Ощущения растворяются, словно кусок рафинада в теплом чае. Спать, спать, спать…

…Прихожу в себя спустя, наверное, целую вечность. Первое, что я вижу, открыв глаза, – Мишу Алтуфьева. На моем друге новенький пятнистый камуфляж, на правой руке – повязка с изображением красного креста. Мишино лицо еще не тронуто загаром, но глаза покрасневшие, явно бессонные…

– Миленка, скорей сюда!.. – кричит он куда-то в сторону. – Артем наконец пришел в себя!..

Лицо Миленки появляется перед глазами наплывом, словно на огромном экране. Она улыбается, хотя по щекам ее почему-то текут слезы.

– Мы так все переволновались!.. – щебечет она, осторожно поправляя подушку под моей головой. – Если бы опоздали хотя бы на полчаса, мы бы больше никогда с тобой не увиделись!..

Я уже ничему не удивляюсь – даже появлению Джамбо и Жозе Пинту на заднем плане в этой совершенно невероятной мизансцене. По всему заметно, что моему боссу и моему водителю явно не хочется быть свидетелями нашей с Миленкой встречи, однако радость переполняет и их.

– Все самое страшное позади, – улыбается Миленка. – Ты в безопасности, и Эбола тебе уже не угрожает. Отдыхай, набирайся сил и поправляйся. Все разговоры оставим на потом, договорились?

Только теперь определяю, что лежу я в одиночной больничной палате. Салатного цвета стены, белый потолок, штора на приоткрытом окне, чуть слышно гудящий кондиционер… Слева от меня возвышается капельница на штативе, а справа – новенький аппарат для вентиляции легких. Но где же в Оранжвилле находится такая роскошная больница, и как так получилось, что все дорогие мне люди оказались тут в одно и то же время?

Вопросов слишком много, а я действительно слишком слаб, чтобы искать на них ответы самостоятельно. Раз уж Миленка говорит, что «все страшное позади», – значит, так оно и есть…

37

– …и тогда я поняла, что надо срочно уходить в Красный Форт. – Миленка осторожно снимает с плиты джезву, источающую пряный кофейный аромат. – Еще?

– Конечно!..

Черная горячая струя льется в мою чашку. Блаженно щурюсь: настоящего кофе я не пил уже месяца три.

А Миленка, сверкая своими огромными очками, продолжает повествование:

– Эти ребята, которым Гудвил приказал меня охранять, оказались вовсе не такими кровожадными и несговорчивыми, как мне сперва показалось. Обычные деревенские парни в полицейской форме, каждый со своими радостями и страхами. Один в темноте напоролся на проволоку и истекал кровью всю ночь – перевязала его рану. У второго уже были явные симптомы Эболы – сделала инъекцию. Они в знак благодарности и сообщили мне по секрету, что Гудвил посадил тебя в яму. Я, конечно же, переволновалась, но твой совет о Красном Форте все-таки не забыла. Сложила все изготовленные мною вакцины в термобокс и ночью ушла подземельем, как ты и предлагал. А своих сторожей попросила расстрелять лабораторию – мол, меня похитили неизвестные и увезли в неизвестном направлении, так что доложите об этом своему боссу.

Из-за открытого больничного окна то и дело доносятся урчание автомобильных двигателей, лязг бульдозерного ковша, скрип лебедок и команды рабочих: там разбирают завалы. Наша передвижная больница, собранная из модульных блоков недалеко от приморского парка, вот уже целую неделю находится в эпицентре этих работ.

– В Оранжвилле теперь спокойно? – вопросительно смотрю я на Миленку.

– Почти. Кое-где в подвалах еще остались больные – в самой последней, предсмертной стадии. Их ищут и отправляют в передвижные госпитали. Ты даже не представляешь, что сейчас творится в городе! «Голубые каски», волонтеры, масса гуманитарной помощи почти изо всех стран мира!

Я уже знаю и про парашютный десант вооруженных сил под эгидой ООН, который высаживался в Оранжвилле как раз в тот момент, когда я брел от разбитого «Хилтона» до нашей миссии. И про несколько десятков кораблей с гуманитарным грузом, вошедших в акваторию порта чуть позже. И про то, что российский контингент вирусологов, по странному стечению обстоятельств, как раз возглавил мой старый друг Миша Алтуфьев. И про огромный запас вакцин, произведенных в Новосибирске и привезенных для спасения этой страны. И даже про судьбу незадачливого Гудвила: этого мелкого афериста пленили и сдали международным полицейским силам его же солдаты.

– Не хочешь ли прогуляться? – неожиданно предлагает Миленка.

– С удовольствием… Да, так как ты добралась до Красного Форта?