Афродита размера XXL

   Увидев его в спортивном костюме, я насторожилась: в «Партизанской правде», где трудится мой муж, строгий дресс-код клеймят позором как пережиток буржуазии, однако обычно редакционный люд все-таки дозирует демократичность своих нарядов, в трико никто не ходит.

   Подумав, что супруг просто не нашел чистые джинсы и джемпер, я с досадой спросила:

   – Ну и куда ты в таком виде?

   – А что? – Колян не без удовольствия оглядел себя в большом зеркале. – По-моему, смотрюсь вполне спортивно!

   И тут вдруг до меня дошло, что мы с Иркой совершили непростительную ошибку, которая может зарубить наш простой и гениальный план охоты на зайцев на корню! В ужасе я посмотрела на настенный календарь и не сдержала горестного стона:

   – Сегодня суббота! Выходной день!

   «Значит, Коляну и Моржику не нужно идти в офис! – тревожно забубнил мой внутренний голос. – Значит, они могут загулять прямо с утра!»

   – Сегодня не только выходной, но и праздничный день, с чем я всех нас и поздравляю! Сегодня День защиты живой природы! – торжественно сказал Колян и нежно потянул за хвост Филимона.

   Кот мявкнул что-то прочувствованное в поддержку природоохранных мероприятий, а Колян проказливо засмеялся. Он даже не подозревал, что для меня самым радостным праздником был бы не День защиты живой природы, а День нападения на отдельных ее представителей (главным образом, сереньких и длинноухих) с последующим превращением их в необратимый натюрморт.

   – Как собираешься праздновать? – мрачно спросила я, похлопывая по ладони деревянной толкушкой для картошки.

   С ее помощью запросто можно было расписать кого-нибудь хоть под хохлому, хоть под лошадь в яблоках.

   – Поеду с Моржиком в поле, – легко ответил беспечный Колян. – Я же обещал ему помочь со снопом на празднике урожая, ты разве забыла?

   Конечно, я забыла, а кто бы на моем месте не забыл? Праздник урожая, пасторальное торжество пахарей и сеятелей, конкурс непрофессиональных сноповязальщиков – до них ли мне было в последнее время? Однако рефлексировать было поздно. Я остро посмотрела на соседские куранты с неживой птичкой:

   – В котором часу начнется это ваше аграрное шоу?

   – В десять, – ответил муж, заталкивая ноги в кроссовки. – Только-только успеем доехать! Выгляни в окошко, Моржик еще не прибыл?

   Я посмотрела и доложила:

   – Прибыл. Привет, Моржик! – преувеличенно широко улыбнувшись, я помахала ручкой знакомому «Пежо».

   – Пока, я пошел!

   Через минуту «Пежо», прощально бибикая, отъехал. Я проводила пижонский автомобиль сузившимся взглядом и гораздо более теплой и искренней улыбкой поприветствовала старенькую «шестерку», без спешки, шума и пыли занявшую освободившееся место под моим окном.

   – Привет! Ты к празднику готова? – выглянув в окошко, крикнула Ирка.

   – Это к Судному дню живой природы? Всегда готова! – взмахнув толкушкой, ответила я.

   – Молодец! – похвалила меня подруга.

   И с непередаваемой людоедской интонацией провозгласила:

   – Береги природу, мать нашу!

   По общему мнению участников и гостей, Праздник поля удался на славу, что мне лично особого удовольствия не доставило. Мы с Иркой бездарно убили чудесный осенний денек на неотступную слежку за мужьями, а они так и не сделали ничего предосудительного! Я уже даже не знала, радоваться этому или нет. У меня глаза болели от бинокля, с которым я за шесть часов не рассталась и на шесть минут. А Ирка, у которой оптического прибора не было, разодрала красивую белую куртку, ползая по колючей стерне на брюхе. Зато мужчины наши были совершенно счастливы.

   – Видали, какой мы сноп скрутили? – по-детски радовался Колян, подпрыгивая на заднем сиденье «Пежо» с риском придавить задремавшего Масяню. – Самый большой! Самый лучший!

   Огромный лохматый сноп, за который аграрная фирма «Наше семя» в лице ее директора Моржика получила призовой кубок, ехал в город в «шестерке», с Иркой.

   – Один бы я не справился. Спасибо тебе, Колян! – с признательностью сказал Моржик.

   – Скажи лучше спасибо липкой ленте, – буркнула я. – Если бы вы, пара жуликов, под классической веревочкой из колосков не обмотали свой сноп скотчем, он не стал бы самым большим!

   – Это было не жульничество! – возмутился Колян.

   – Разве? А что же это было? – язвительно спросила я.

   – Ну… Что-то такое… Вполне достойное! – задумался он.

   – Русская смекалка, – предложил свой ответ Моржик.

   – Так вы не с зулусами соревновались, а с соплеменниками! – напомнила я.

   – Значит, у соплеменников не было того, что есть у нас! – запальчиво сказал Колян.

   – Скотча! – кивнула я.

   – Да нет же! Нашим мощным секретным оружием была мужская солидарность! – не согласился Моржик.

   – Подумаешь! – я сначала фыркнула, а потом задумалась.

   Размышления о сути и многообразных проявлениях секретной мужской солидарности оказались столь результативными, что я почувствовала острую и неотложную необходимость в солидарности женской, в связи с чем попросила Моржика:

   – Останови машину, пожалуйста! Я пересяду к Ирке.

   – Правильно, – Колян одобрил это решение, не вникая в мои мотивы. – Ты садись в «шестерку», а я переберусь вперед. Масяньке будет гораздо удобнее, если он останется на сиденье один.