Афродита размера XXL. Брак со стихийным бедствием

– Она была на четвертом или на пятом месяце.

– Ничего себе! А я ничего не заметила! – удивилась Анка и тут же полезла за семейным фотоальбомом, чтобы во всех подробностях рассмотреть изображение изрядно беременной подружки на групповом снимке с дня рождения Сашки.

Разумеется, мы с Иркой тоже проявили интерес к этой фотографии – и тоже не нашли в наружности Маши Петропавловской явных признаков «интересного положения». Осиной талией Анкина подружка похвастаться не могла, но и толстухой не выглядела. Правда, толком разглядеть ее фигуру не позволяло клетчатое платье модного балахонистого фасона. Под плотным длинным «колоколом» из яркой красно-синей шотландки свободно можно было спрятать не только ожидающегося ребенка, но и парочку вполне готовых младенцев!

Я рассматривала групповое фото с большим интересом – мне еще не доводилось видеть Марию Петропавловскую «при параде». Ведь за водкой в ларек она бегала неумытой растрепой, а посмертно, да еще после вынужденного купания в пруду, и вовсе выглядела так, что страшно вспомнить.

Но год назад Маша Петропавловская была очень симпатичной женщиной, хотя особого сходства с Анкой я не заметила. На фото подруги стояли рядом, так что было видно: Анюта и выше, и стройнее Маши. Обе брюнетки, но у Анки гладкие длинные волосы собраны в элегантный низкий узел, а у Маши озорные девичьи кудряшки свободно распущены по плечам. Лицо у Анюты ярче и интереснее (спасибо косметологам и визажистам), зубы ровнее и белее (да здравствует современная стоматология!), зато у Маши улыбка более естественная, очень милая, только почему-то грустная…

– Кажется, твоей подруге было не слишком весело на вашем семейном празднике, – сказала я Анке.

– Еще бы! – сокрушенно вздохнула приятельница. – Мои домашние ее не очень-то жаловали. Муж, мягко говоря, никогда не одобрял нашу дружбу. Он считал, что Машка – бестолковая дурочка и неудачница, и не упускал случая поучить ее, как нужно жить. А Сашка смотрел на отца и копировал его манеру с подростковым максимализмом, обращался с Машей то пренебрежительно, то откровенно грубо.

– И ты еще удивлялась, что старая подруга не хочет с тобой встречаться? – не выдержала Ирка.

Анка снова вздохнула:

– И на Сашкин праздник она приходить не хотела, пришлось долго уговаривать.

– В тот день Машу тоже кто-то обидел? – предположила я, продолжая рассматривать снимок.

– Мой благоверный, кто же еще! – Анюта постучала ноготком по фигуре мужа. – Фотограф для лучшей композиции хотел поставить Диму между нами, но он отказался и демонстративно отошел подальше от Маши. Видите, какой надутый стоит? Да и она обиделась…

На фотографии действительно по-настоящему радостно улыбался только герой дня – именинник Сашка. Дмитрий хмурился, Анка безуспешно притворялась счастливой, а Маша с трудом сдерживала слезы. Прочих гостей праздника я в расчет не брала, так как никого из них не знала.

– А Танюшка ваша где же? – не найдя других знакомым лиц, спросила я.

– Таньки с нами не было, – ответила Анюта. – Сашка заявил, что семнадцать лет – возраст уже не детский, и настоял, чтобы мы отмечали его день рождения в ночном клубе. Танька осталась дома, с няней, но мы ей большой кусок праздничного торта привезли. Вкусный торт был, дочь?

– Вку-у-усный! – изображая восторг, зажмурилась Танька.

– И красивый! – добавила Анка, снова показав на фото.

Красивый и вкусный торт держал в руках именинник. Кондитерское изделие в виде низкого гоночного автомобиля лаково блестело шоколадной глазурью, отражающей огоньки горящих свечек.

– Краси-и-ивый! – восторженно пропела Танька.

У меня было свое мнение на этот счет, но я мудро оставила его при себе, ибо Анюте вряд ли понравилось бы услышать, что утыканный свечками автомобиль наводит меня на мысли о ДТП. Если бы приземистый гоночный автомобиль влетел под самосвал-лесовоз, то после опрокидывания кузова и обрушения на крышу болида бревен общая картина была бы именно такой! Особенно если бы начался пожар, воспламенивший упавшие бревна…

Я потрясла головой, отгоняя пугающее видение, и сказала первое, что пришло в голову:

– А кто все эти симпатичные люди? Ваши родственники?

– Это моя мама, Сашкина бабушка, а это Димин отец, – с готовностью завела Анка. – Это Сушкины, наши кумовья, это дядя Петя…

– А вот тетя Маша! – помогла маме Танька. – Я ее платье запомнила.

– Машу тетя Лена знает, – отмахнулась Анка. – Это Владимир Петрович, Сашкин тренер… Стоп! Танька, как ты могла запомнить платье тети Маши? Тебя же с нами не было?

– А я ее платье потом видела, – гримасничая, ответила Танька. – Некрасивое такое, на одеяло похоже!

– Какое еще одеяло? – непонятливо нахмурилась Анка.

– Нянино! У няни есть такое одеяло. В клеточку! Она его на прогулку в парк берет, чтобы не мерзнуть на лавочке, – объяснила маленькая болтушка. – Называется «шотландский плед». Теплое одеяло, но не красивое, мне не нравится. Я тетю Машу спросила, зачем она сшила себе платье из одеяла, мы с няней таким только укрываемся, а тетя Маша засмеялась и сказала, что одеяльное платье тоже укрывало двоих – ее и маленького.