Афрофикшн

Консервативные родители и консервативное окружение сделали из меня очень сдержанного ребенка, убежденного в том, что в юном возрасте нет и не может быть ничего привлекательного. Вот повзрослею, тогда и заживу. Так я и сдерживала себя до семнадцати лет. А потом оказалось, что многие возможности упущены, что внутренний стержень нужно было начать закалять раньше, учиться разговаривать с людьми, не только с ровесниками, но и со взрослыми, как с равными, не ждать, а брать, не зажиматься в углу, извиняясь за собственное существование, а идти напролом с высоко задранным подбородком.

Так, привыкнув довольствоваться малым, я оказалась не в лучшем ВУЗе, так я пропустила самые яркие московские тусовки и уступила кому-то лучших кавалеров. А кто дышал полной грудью? Балованные дети, привыкшие получать самое лучшее. Те, кого не ограничивали в карманных расходах, одевали во все самое модное (пусть и с рынка, тогда это было очень хорошо), кого возили по секциям, проталкивая в солисты или ведущие танцоры. Девочки с хорошей пластикой, спортивной закалкой и поставленным вокалом увереннее входили во взрослую жизнь. Я же росла как сорняк. Но ни разу не упрекнула своих родителей в этом. Опять же элемент воспитания, единственный, о котором я ни разу не пожалела. Нет смысла винить кого-то кроме себя. Это я усвоила рано.

Словом, нечастые посещения родного дома не то чтоб разжигали во мне костер приятных воспоминаний. Легкая ностальгия, кусочек памяти, который не очень хочется ворошить, но и выкинуть жалко.

С семейным обедом тоже дела обстояли неоднозначно. С одной стороны приятно, когда тебя встречают накрытым столом, кормят любимыми с детства блюдами, с другой – взамен от единственной дочери ждут подробного недельного отчета. Или двухнедельного, или месячного, если я пропадаю совсем уж надолго. Но если уж пропала, будь добра обоснуй, что не зря. Что провела это время с умом.

Особенно легко было приезжать к родителям после дальних командировок и рассказывать про страны, в которых они никогда не были, да и я не побывала бы, если б не работа. Но если я месяцами сидела в городе и каждый день ездила в офис, то мне хотелось кричать: каких новостей и достижений вы от меня ждете? Я работаю в упаковочной компании! И так изо всех сил стараюсь подходить к своей работе творчески! Большего из нее не выжать.

К моим писательским успехам родители не проявляли особого интереса. Просто не верили в мой талант. Я не обижалась, ведь толком еще никого не удалось убедить. Но сегодня мне хотелось поделиться новостью о том, что возможно совсем скоро тексты начнут приносить мне хорошие деньги. Я увлеченно рассказала им про своего первого клиента, и только под конец прикусила язык. Интересно, правило неразглашения распространяется на самых близких лиц? На всякий случай попросила родителей никому ничего не рассказывать.

Сегодня из отчего дома я вышла с чувством выполненного долга. Я не молчала, уткнувшись в тарелку, выдала хорошие новости и теперь могу отправиться туда, где меня будут не просто слушать и оценивать, туда, где завяжется живой диалог.

– Дети эгоистичны, требовательны, поверхностны. Я сожалею о многих вещах в своей жизни, но не о том, что у меня нет и, возможно, не будет детей.

– Вот это я удачно зашла, – восхитилась я репликой Линды, небрежно наматывающей стеклянную лапшу на палочки.

– Привет, дорогая! Садись, мы уже все заказали.

На столе было ассорти из роллов. После обеда у родителей я походила по магазинам торгового центра, так что успела немного проголодаться к ужину с подругами.

– Так чем вам детишки не угодили? – поинтересовалась я, устраиваясь на диване рядом с Яной. Мы с ней, как правило, сидели напротив Линды, потому что именно та устраивала основное шоу.

– Да Янчик ноет, что Никитос никак не заделает ей ребеночка. Вот скажи, Кир, велика беда?

– Нашла кого спросить, – фыркнула я и рассказала, как меня раздосадовал вчерашний случай на детской площадке.

– Коровы! – в сердцах поддержала меня Линда. – Если бы вы знали, как меня раздражает обожание, с которым каждый родитель относится к своему чаду. Хочется поскорее уйти, когда начинается подобный спектакль.

– Я уже молчу о том, как «удачно» погуляла с племяшкой в прошлом году.

– Ой, не говори. Это мрак.

– Ребенок тут, конечно, не при чем…

– Да еще как при чем! Тебя приняли за мамашку, а этот образ «женщина с коляской» для многих, как красная тряпка для быка. Потому что именно они зачастую сами всех задирают, поучают. Вот вчерашняя история. Далеко ходить не надо!

– Ой, девочки, ну не могут же все вокруг просто так говорить, что дети это счастье, смысл жизни? – подала тоненький голосок Яна.

– Смысл жизни это свобода! Осознание, что я в любой момент могу изменить свою жизнь делает меня счастливой. Я могу менять работу, переезжать из одной страны в другую, путешествовать. Могу менять мужиков, если надо, не зацикливаясь на одном, только потому что он отец, – убедительно проговорила Линда.

– Матери-одиночки тоже не жалуются, – возразила Яна.