Афрофикшн

– Что значит не претендует? – поморщилась Даниела. – Неправильно. Это опять же позиция просительницы. Она может и должна выступать дарительницей. Знаете что? У меня в номере целая корзина с фруктами. Пойдемте их есть. И закажем туда еще шампанского.

Я догадываюсь, что скоро мне тоже придется раздеться, но не комплексую на фоне Даниелы. По комплекции мы похожи. Я чуть ниже ростом, бедра чуть пошире, но ноги тоньше и рельефнее. У Даниелы шире плечи и больше грудь. Но какой-то разительной разницы, чтобы вдруг почувствовать себя убогой и некрасивой на ее фоне нет. А я не понаслышке знаю, что значит чувствовать себя не такой. С Даниелой такого ощущения нет из-за похожести.

Кожа у Даниелы бархатистая, молочная, но тело все равно не лишено обычных для женщины изъянов: немножко складочек, немножко растяжек, немножко целлюлита. Но все эти мелочи не портят красивое ухоженное женственное тело. Напротив, похожесть на Даниелу побуждает меня полюбить себя, раскрепоститься: ведь я почти так же прекрасна. А в чем-то лучше. Моя кожа более смуглая и будет выгоднее контрастировать с белоснежными простынями.

Что потом? Настигнет ли нас чувство стыда? С чего бы? Это трезвое решение Даниелы, которое она, я уверена, приняла до того, как заказала шампанское. Дорогое шампанское, которое даже не справилось со своей задачей: немного расслабить и раскрепостить, потому что оказалось совсем легким. Я уже давно не пила сладкую бурду типа «Советского шампанского», но даже просеко и брюты хотя бы ненадолго дарили рассудку шипучую легкость.

Ну и хорошо. Я запомню этот день во всех деталях. И не сделаю лишнего, за что будет особенно стыдно. В конце концов, почему бы не отнестись к происходящему так, как следует – с профессиональным хладнокровием. Это часть моей работы. Сегодня вот такое необычное занятие – наблюдать за любовниками. Насчет своего дальнейшего участия я почти не переживаю. Будоражащее любопытство – не более. Я уверена, что эти двое все сделают за меня. Я завидую их раскрепощенности и всем существом стремлюсь соответствовать.

Поэтому когда Даниела села на кровати боком ко мне, чуть раздвинула колени, откинула назад волосы, и, посмотрев на меня, призывно кивнула, я не стала медлить. Встала, стянула через голову платье, затем сняла колготки и, оставшись в одном белье, которое, естественно, не соответствовало подобному случаю, подошла к кровати и присела рядом с любовниками.

Белье лучше было бы стянуть вместе с остальной одеждой, с досадой подумала я, поймав оценивающий взгляд Даниелы. Но это было бы слишком дерзко для меня.

Первым делом Даниела просит дотронуться до нее. Я понимаю, что сейчас должна прочувствовать и позже перенести должным образом на бумагу те ощущения, которые испытывает мужчина, касаясь Даниелы.

Я касаюсь ее коленки, и рука сама плывет вверх. В этот же момент на своем бедре чувствую горячую и чуть влажную руку Макара. Не обращая на него внимания, Даниела привлекает меня к себе так близко, что я чувствую нежную мягкость ее груди. Мне хочется коснуться ее руками. Любопытство, с котором я стремлюсь изучать устройство этой женщины, смешивается с возбуждением. Почему-то мне странно видеть в ней, в Даниеле, что-то общее с любой другой женщиной, ведь она не может быть как все. Макар тем временем очень ловко помогает мне избавиться от остатков одежды. Рука моя наконец нащупывает самое горячее место. Я впервые коснулась другую женщину там, и моими пальцами продолжает двигать любопытство: что же испытывает мужчина трогая женщину? У меня и у самой внизу уже все пульсирует, требуя выхода. Помочь с этим может только Макар. В этот момент я уже теряю зарождающийся интерес к нежным женским ласкам. Мне хочется привычного ощущения мужчины внутри себя. Макар и Даниела безошибочно считывают мое желание.

Мне захотелось немного прогуляться по снежной Москве. Остыть. Затеряться в толпе. Пожалуй, можно пройтись до рождественского рынка на площади.

Я не знала, как определить то, что произошло между мной и Даниелой. Нами обладал один мужчина. Я не столько любовалась ею, сколько считывала каждое движение. Хочется поучиться у нее и этому. Не зря Даниела говорила, что после близости с ней никто никогда не пропадал, наоборот влюблялся еще сильнее. Я не могла похвастаться подобными успехами. Хотя мне до сих пор кажется, что ее поведение в постели, да и не только – чересчур театрально. Мужчинам действительно нравится это?

Пожалуй, Макс был одним из немногих, кто принимал меня такой, какой я была: немного стеснительной и зажатой. Я не чувствовала себя такой, но, как оказалось, со стороны не выглядела раскрепощенной. Макс не высказывал мне претензий по поводу того, что я слишком тихая в постели или не склонна к разного рода экспериментам. В некотором смысле он оказался даже консервативнее чем я, и все равно мне было с ним хорошо, как ни с кем. Уж точно не с теми, кто тащил в постель всякие посторонние предметы или призывал кричать погромче.