After 3 (ЛП)

Когда я подъехал по извилистой дороге, к массивному дому, я вижу что есть только один припаркованный автомобиль. Приятно осознавать, что Вэнс здесь, когда я нуждаюсь в нем… Чертов друг. Отец, не друг. Блядь – правда он сейчас никто, действительно…

Когда я выхожу из машины и подхожу к входной двери, мой гнев и тревога растут. То, как она говорила, ее голос… Это было так, будто она не контролировала свои собственные действия.

Дверь разблокирована – конечно - и я пробиваюсь через гостиную и по коридору. Дрожащими руками, я толкаю дверь в ее открытую спальню, и сердце сжимается, когда я нахожу ее кровать пустой. Не только пустой, нетронутой — отлично сделанные углы, сложены таким образом, что невозможно повторить. Я пробовал — это невозможно. Заправлять кровать как Тесса.

- Тесса, – я зову ее, и выхожу с ванной в коридор. Я держу глаза закрытыми, когда включаю свет. Не услышав ничего, я открываю глаза.

Ничего.

Тяжело дыша я перехожу в следующую комнату. Где блядь она?

- Тесс! - кричу я снова, на этот раз громче.

Обыскав почти весь чертов особняк, я едва могу дышать. Где она? Осталось только спальня Вэнса и запертая комната наверху. Я не уверен, хочу ли я открыть эту дверь…

Я проверю двор, и если она не там, я не имею ни малейшего понятия, что я буду делать.

- Тереза! Где тебя черти носят? Это не смешно, я клянусь, - я перестаю кричать, когда вижу ее, свернувшееся как мяч, тело во дворе на кресле.

Приближаясь, я вижу, что у Тессы колени подтянуты к животу, и ее руки обвились вокруг груди, как будто она уснула, пытаясь держать себя в руках.

Весь мой гнев растворяется, когда я становлюсь на колени рядом с ней. Я убираю волосы с ее лица, я чуть было не взорвался от истерики, но теперь когда, я знаю, что с ней все в порядке, я спокоен. Черт возьми, я так волновался за нее.

Я наклоняюсь к ней и провожу большим пальцем по ее нижней губе. Я не знаю, почему я это сделал, на самом деле; просто так случилось, но я чертовски уверен, что не пожалею об этом, когда ее глаза трепещут открытыми, и она стонет.

- Почему ты здесь? – спрашиваю я, мой голос, громкий и напряженный. Она вздрагивает, явно испуганная моим голосом.

Почему ты не в доме? Я был взволнован, черт я боялся за тебя, - пробегаясь через каждый возможный сценарий в моей голове в течение многих часов теперь. Вот что я хочу сказать.

- Слава Богу, что ты спишь, - выходит вместо “Я тебе звонил, я волновался за тебя.”

Она сидит, держась за шею. Будто ее голова может упасть.

- Гарри?

- Да, Гарри.

Она щуриться в темноте, и трет шею. Когда она подходит и становится рядом, пустая бутылка вина падает на бетонный пол и раскалывается на половину.

- Извини, – она наклоняется, чтобы попробовать подобрать разбитое стекло.

Я мягко отодвигаю ее руку, и обвожу своими пальцами вокруг ее.

- Не трогай это. Я уберу это позже. Пошли внутрь, - я помогаю ей встать.

- Как ты… Ты… Ка ты здесь оказался? - ее речь чахлая, и я даже не хочу знать, сколько вина она выпила после того, как связь оборвалась. Я видел, по крайней мере, четыре пустые бутылки на кухне.

- Я приехал на машине, а как еще?

- Весь этот путь сюда? Сколько сейчас времени?

Мои глаза следуют вниз по ее телу, на ней надета только футболка. Моя футболка… Она замечает мой взгляд и начинает дергать за концы рубашки, чтобы прикрыть свои голые бедра.

- Я только н-ношу ее, - она затихает, заикаясь, - Я надела ее только сейчас, - говорит она, но в ее словах практически нет смысла.

- Это прекрасно, я хочу, чтобы ты носила ее. Давай зайдем внутрь.

- Мне здесь нравится, - она тихо говорит, глядя куда-то в темноту.

- Здесь слишком холодно. Мы идем внутрь.

- Я протягиваю за ней руку, но она отстраняется.

- Ладно. Если ты хочешь остаться здесь, хорошо. Но я остаюсь с тобой, - говорю я.

Она кивает и облокачивается на перила; ее колени трясутся и лицо у нее бесцветное.

- Что произошло сегодня вечером? - она умолкает, все еще глядя куда-то. Спустя мгновение она поворачивается ко мне.

- Ты когда-нибудь чувствовал, как твоя жизнь превратилась в одну большую шутку?

- Ежедневно, - я пожимаю плечами, не уверенный, куда этот чертов разговор ведет. Даже в темноте я вижу печаль и ненависть, за этими синими, глубокими, преследующими яркими глазами, которые я так люблю.

- Ну, я тоже…

- Нет, ты позитивная, светлая. Ты одна такая счастливая. Я циничный придурок, а не ты…

- Как трудно быть счастливой, знаешь?

- Нет, действительно, - я делаю шаг ближе к ней.

- Я действительно не пример для подражания, - говорю я, пытаясь поднять настроение, и она дарит мне полупьяную, удивленную улыбку. Я хочу, чтобы она просто сказала мне, что происходит с ней в последнее время.

Я не знаю, что я могу сделать для нее, но это моя вина—все это моя вина. Несчастье у нее внутри - это только моя вина, а не ее.

Она поднимает руку, чтобы положить ее на деревянную доску перед ней, но не попадает и спотыкается, чуть не падая лицом в зонтик, лежащий на столе во дворе.

Я обхватываю рукой вокруг ее локтя, чтобы поддержать ее, и она начинает наклоняться ко мне.