Агарта

Посещение немецкого посольства имело еще одно последствие. Перед сдачей последнего экзамена курсанты получили увольнительные. Никита накануне вечером сумел дозвониться до Петровской, и утром они отправились гулять в Сокольники. Погода стояла благостная, и почти весь день удалось провести на воздухе. Завершили день в ресторане.

Посадив Ксению в такси, Никита направился к метро. От хорошо проведенного дня и выпитого коньяка у него немного шумела голова. Возле подворотни в старый дом его окликнула красивая девушка, с большой русой косой. В руках она держала котенка, который тихонько мурлыкал.

– Молодой человек! Вы не могли бы помочь? – сказала она нежным голосом. Рядом с ней стоял коричневый чемодан, перетянутый ремнем и большая корзина. – Меня Люся зовут. Я поступать приехала, – захлопала большими ресницами красавица, – а таксист не захотел помочь. Говорит, что он не грузчик.

Никита подхватил чемодан и корзинку и пошел за девушкой, непроизвольно таращась на ее длинные ноги. Удар по затылку он пропустил. Появившийся откуда-то сбоку мужчина прижал ему платок к лицу. Знакомо запахло хлороформом. То, как его запихнули в машину, а потом куда-то долго везли, он помнил смутно. Окончательно очнулся уже в подвале частного дома на деревянном топчане. За маленьким окошком начинало постепенно светлеть. Затем проснулся петух, и загавкала собака. Судя по количеству деревьев, дом располагался возле леса.

Руки и ноги были тщательно связаны веревками. Наверху кто-то ходил, половицы издавали тихий скрип.

«Кусок идиота! – вяло обругал себя Никита. – Попался в классическую «медовую ловушку» и даже опасности не почувствовал. Сколько раз на занятиях нам ее разбирали».

Далее он провел самодиагностику. Состояние здоровья было не плохим. Можно сказать, его вырубили нежно. Видимо, не хотели калечить. А вот магических сил осталось мало. После удара по голове и отравлением хлороформом что-то нарушилось в организме. В принципе, он мог телепортироваться прямо сейчас. Только не далеко, метров на двадцать. Оказаться в лесу со связанными руками и ногами плохая перспектива. Нужно было выиграть несколько часов и первым делом провести разведку.

Дверь открылась, и в подвал спустился мужчина, с густой черной бородой. В руках у него была керосиновая лампа.

– Что, студент, уже оклемался? – Мужчина взял Никиту за подбородок и приставил лампу к глазам. Его ладони были в наколках, а изо рта пахло самогоном и чесноком.

«Уголовник, – понял Никита. – Уже лучше. Если сразу не убили, значит, я им нужен. Хотя оставалась еще версия, что это проверка».

Бородач проверил веревки и вышел. Лампу он оставил на табурете. Через пять минут появился другой человек. Ему было лет тридцать, и одет он был в хороший охотничий костюм.

– Догадываешься, зачем ты здесь оказался? – спросил мужчина. Говорил по-русски он хорошо, но чувствовался прибалтийский акцент, характерный для эстонцев.

– Кто вы? – Никита попробовал воздействовать на него.

– Это не важно! – поморщился тот. У эстонца определенно стояла защита от внушения. – Главное в том, что если ты будешь сотрудничать, то останешься жить, – начал он вербовку.

– Не убивайте! – сделал плаксивый голос Никита. – Я отвечу на все ваши вопросы.

– Хорошо. – Эстонец остался довольным первым впечатлением от пленного. Он достал из кармана студенческий билет, который Никите выдали контрразведчики, перед тем как послать в немецкое посольство. – Волгин Никита Иванович – студент пятого курса филологического факультета МГУ.

– Да, я студент, – быстро проговорил Никита. – И мне срочно надо попасть на экзамен.

– А скажи мне, студент Волгин, почему ты всю последнюю неделю провел в Барвихе, где, по нашим данным, находится школа НКВД?

«Интересно, как они меня вычислили? Где произошла утечка?» – замелькали мысли у Никиты.

– Я там подрабатываю помощником преподавателя. Иногда меня используют в качестве переводчика.

– Смотри, если соврал. Скоро приедет человек, которому ты должен будешь ответить на все вопросы о преподавателях и курсантах школы. У тебя есть просьбы?

– Есть! Мне нужно в сортир. Мочевой пузырь скоро лопнет. – Никита снова попробовал взять под контроль эстонца. «Придется повозиться. Крепкий орешек».

– Ладно, – поморщился тот. – Только не делай глупостей.

Через десять минут в подвал спустились двое. Бородач присел на лестницу, направив пистолет на Никиту, у второго в руках было ведро.

– Делай свои дела, – сказал второй сиплым голосом, аккуратно развязывая веревки.

Никита не спеша облегчился, пытаясь воздействовать на уголовников. Сиплый подавался внушению легче, но, чтобы обработать его, требовалось время и энергия. В принципе, можно было достать из пространственного кармана пистолет и перестрелять их, но теперь Никите нужен был главный.

– Я хочу есть! – сказал он, позволяя себя связать, слегка воздействуя на сиплого, из-за чего тот не до конца затянул веревки на руках.

– Здесь не ресторан. Для тебя специально никто готовить не будет, – окрысился сиплый, забирая ведро. Дверь закрылась на замок и в подвале снова воцарилась тишина.