Агасфер. В полном отрыве

Выстроенный на вокзале почетный караул японцев отдал русским воинские почести. На конечной станции в Чемульпо и в порту процедура повторилась. Миссия перебралась с вокзала в порт, погрузилась на крейсер «Паскаль» под флагом Франции. Павлов со всей своей дипломатической «командой» настоял на заходе в Шанхай: его дела в зоне боевых действий только начинались.

Японские военные штабы в преддверии войны разработали детальные планы действий. Русские штабы, увы, ждали «у моря погоды» и заняли оборонительно-выжидательную позицию. И вынужденно оставшегося не у дел Павлова начали дергать в разные стороны – командующий сухопутными войсками генерал-адъютант Куропаткин через министра иностранных дел Ламздорфа тянул его в свою ставку. Наместник русского императора на Дальнем Востоке Алексеев выхлопотал высочайшее разрешение на перевод Павлова в Мукден, в свою ставку…

Дело кончилось тем, что Александру Ивановичу Павлову было предписано избрать местом своей службы Шанхай – с тем, чтобы… в кратчайший срок и фактически с нуля создать там Секретную службу, организовать и объединить всю разведку и контрразведку России на Дальнем Востоке.

О «задвинутом» задолго до начала войны начальнике Разведочного отделения Генерального штаба Русской армии ротмистре Лаврове столичные министры, генералы и адмиралы предпочитали не вспоминать. Как и о легших под сукно министерских столов его многочисленных докладных записках и дельных предложениях по своевременной организации разведки… Что же касается Павлова, то, судя по всему, о Лаврове и его секретной службе, которой прямо запретили действовать за пределами Петербурга, он и вовсе не знал…

⁂

Оторвавшись от чтения досье Павлова, Новицкий бросил взгляд на начальника. Теплый вагон, мерное покачивание вагона и ритмический стук колес вкупе с полубутылкой коньяка, сделали свое дело: Лавров дремал, и даже иногда легонько похрапывал. С досады, что не может немедленно обсудить только что пришедшую ему в голову мысль, подпоручик слегка прищелкнул языком.

– Ну, что, нашли что-нибудь интересное для нас? – немедленно, будто и не засыпал вовсе, отозвался Лавров.

– Досье как досье, господин ротмистр. Ну, умен, сообразителен. Умеет находить выход из трудных положений… Я не о том, Владимир Николаевич! Я вот чего подумал: в письме Агасфера про посылку говорится. Это ведь норвежское оборудование для консервной фабрики?

– Естественно. А что?

– Я вот подумал: если включить в команду инженеров, которые повезут это оборудование в Японию, нашего человечка, а? Вот вам и связник с Агасфером!

– Господи… Давайте уж спать ложиться, подпоручик! Эка вы нафантазировали! Вы подумайте лучше, как нам завтра Краевского в Москве выявить! Редакция его наверняка прячет! И чтоб не мешали ему отписываться, и из соображений безопасности.

Часть вторая

Глава двенадцатая

Шанхай

Корабли «нейтралов» покидали корейский порт Чемульпо. Посол Павлов, весь состав дипломатической миссии, ее охранная команда под командованием лейтенанта Климова и небольшая русская колония Сеула поднялись на борт французского крейсера «Паскаль».

Несколькими часами раньше моряки «Паскаля» охотно потеснились в своих кубриках ради тяжелых раненых с крейсера «Варяг» и канонерки «Кореец». Остальных оставшихся в живых и раненых моряков приняли на борт итальянский и английский крейсера. Командир американской канонерки «Виксбург» даже шлюпки за русскими моряками с затопленных «Варяга» и «Корейца» посылать не стал, ссылаясь на отсутствие разрешения своего министерства: ограничился отправкой на берег своего корабельного доктора.

Проходя мимо места гибели «Варяга», командир «Паскаля» капитан 2-го ранга Виктор Сенэс приказал приспустить флаг. Отдавая воинские почести геройскому поступку, на правом борту выстроилась вся команда французов. Санэс вполголоса рассказывал стоящему рядом с ним на мостике Павлову подробности битвы:

– Если я когда-нибудь и возьмусь за мемуары, мсье, но только благодаря тому, чему был свидетелем позавчера, – позабыв про давно потухшую сигару, говорил командир. – Мне доводилось слышать, что русские и французы весьма схожи и характером, и темпераментом – но не думаю, чтобы я решился на поступок, подобный решению кэптена Руднева! Он мог поступить более разумно: во-первых, потопить тихоходную канонерку в порту, взяв с нее к себе артиллеристов для усиления экипажа, и попытаться прорваться ночью. С ходовыми преимуществами «Варяга» у него это могло получиться! При средней скорости японских линейных кораблей пятнадцать – семнадцать узлов «Варяг» имел, как мне говорили двадцать три! А во-вторых, мсье посол, я вообще не могу понять – какого черта ваш «Варяг» торчал в бухте?

Дипломат промолчал. Не мог же он выдавать представителю хоть и дружественной, но все же чужой державы, что и сам, как и капитан Руднев, не понимал сути категорического запрета командующего флотом наместника Алексеева[72] на выход «Варяга» из «мышеловки».

А Сенэс между тем продолжал: