Читаем Агасфэр (Вечны Жыд) полностью

Калi я разглядаю ход Вашых думак у гэтым аспекце, я магу толькi зрабiць выснову, што Вы i Ваш Iнстытут у пытаннi наяўнасцi Вечнага Жыда дэ факта, хоць i павольна, але наблiжаецеся да iсцiны, i я разважаю, цi не павiнен я прадпрыняць спробу ўгаварыць Вашага сябра на паездку ва Ўсходнi Берлiн, каб Вы пазнаёмiлiся з iм i задалi яму некаторыя пытаннi, якiя маглi б зрабiць зразумелымi эвэнтуальна яшчэ недастаткова асветленыя кампаненты гэтага рэальна iснуючага сiмвал-вобраза. Угаворы, хай ужо будуць за мною; не думайце, калi ласка, што гер Агасфер пасля не заўсёды радасных перажыванняў у нямецкiх землях прадпрыняў бы паездку туды з лёгкiм сэрцам.

Але вернемся да Вашых новых перакананняў, хоць уключэнне Вамi Агасфера ў катэгорыю з маладзёжным героем Зiгфрыдам, якi вельмi высока кацiраваўся ў часы нацыянал-сацыялiзму, мне не асаблiва да смаку. Натуральна Агасфер, побач з iншымi, таксама сiмвал-вобраз; паколькi ён яўрэй i быў iм спрадвеку, дык i ягоны лёс яўрэйскi па вызначэннi, пункт погляду i паводзiны - яўрэйскiя, яго незадаволенасць iснуючымi адносiнамi, ягоныя намаганнi змянiць iх - адпаведна яўрэйскiя. Але ён, хоць гэта ўжо не выключная яўрэйская якасць, - учалавечаны неспакой; парадак рэчаў для яго такi, каб сумнявацца ў iм i пры выпадку абвяргаць яго.

Я для маёй пярсоны маю зусiм iншае ўстанаўленне - хачу супакоiць Вас i Ваш калектыў i ўстановы Вашай рэспублiкi, якiя, мабыць, пры выдачы вiзы на ўезд грамадзянам Iзраiля паводзяцца асаблiва асцярожна. Для мяне самае пажаданае парадак; чым больш дзе-небудзь парадку, тым мне прыемней. Ужо сам мiлы Бог, якога Вы не хочаце прызнаваць, ствараючы свет, адразу стварыў для яго i законы, пунктуальна i, дзякаваць Богу, планамерна. Майму сябру Агасферу гэта прыкрасць, але я заўсёды суцяшаю яго тым, што Вы як дыялектык таксама прызнаяце, што менавiта ўсякi тэзiс нясе ў сабе i антытэзiс, трэба толькi мець цярплiвасць; але ён як сiмвал-вобраз, якiм ён ёсць, нясе ў сабе яўрэйскую нецярплiвасць.

Але ў справе з сiмвал-вобразам ёсць свае закавыкi. Як я ўжо ўпамiнаў у сваiх сцiплых зарысах пра Агасфера ў Hebrew Historical Studies, а Вы больш шырока разглядаеце ў раздзеле "Пра Вечнага (альбо Вандроўнага) Жыда" ў вашай высокапахвальнай кнiзе "Самыя вядомыя iудэа-хрысцiянскiя мiфы ў святле прыродазнаўчага i гiстарычнага пазнання", Агасфер-легенда паўстала з самых розных элементаў, якiя маюць толькi тое агульнае, што датычацца праклёнаў вечнаму жыццю на зямлi, асаблiва бадзянню i пакутам да канчатковага вяртання Iсуса Хрыста. Вы самi ў сваiм пiсьме ўказваеце на Яна, любiмага вучня, пра якога рэбэ Ёшуа даволi двузначным манерам сказаў апосталу Пятру (Ян 21:22-23): "Я хачу, каб ён заставаўся, пакуль прыйду, што табе да таго?". Гэтае выказванне ёсць зародкавая клетка думкi пра зямное далейшае жыццё сучаснiкаў укрыжаванага да яго канчатковага вяртання.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Оптимистка (ЛП)
Оптимистка (ЛП)

Секреты. Они есть у каждого. Большие и маленькие. Иногда раскрытие секретов исцеляет, А иногда губит. Жизнь Кейт Седжвик никак нельзя назвать обычной. Она пережила тяжелые испытания и трагедию, но не смотря на это сохранила веселость и жизнерадостность. (Вот почему лучший друг Гас называет ее Оптимисткой). Кейт - волевая, забавная, умная и музыкально одаренная девушка. Она никогда не верила в любовь. Поэтому, когда Кейт покидает Сан Диего для учебы в колледже, в маленьком городке Грант в Миннесоте, меньше всего она ожидает влюбиться в Келлера Бэнкса. Их тянет друг к другу. Но у обоих есть причины сопротивляться этому. У обоих есть секреты. Иногда раскрытие секретов исцеляет, А иногда губит.

Ким Холден , КНИГОЗАВИСИМЫЕ Группа , Холден Ким

Современные любовные романы / Проза / Современная русская и зарубежная проза / Современная проза / Романы
Дети мои
Дети мои

"Дети мои" – новый роман Гузель Яхиной, самой яркой дебютантки в истории российской литературы новейшего времени, лауреата премий "Большая книга" и "Ясная Поляна" за бестселлер "Зулейха открывает глаза".Поволжье, 1920–1930-е годы. Якоб Бах – российский немец, учитель в колонии Гнаденталь. Он давно отвернулся от мира, растит единственную дочь Анче на уединенном хуторе и пишет волшебные сказки, которые чудесным и трагическим образом воплощаются в реальность."В первом романе, стремительно прославившемся и через год после дебюта жившем уже в тридцати переводах и на верху мировых литературных премий, Гузель Яхина швырнула нас в Сибирь и при этом показала татарщину в себе, и в России, и, можно сказать, во всех нас. А теперь она погружает читателя в холодную волжскую воду, в волглый мох и торф, в зыбь и слизь, в Этель−Булгу−Су, и ее «мысль народная», как Волга, глубока, и она прощупывает неметчину в себе, и в России, и, можно сказать, во всех нас. В сюжете вообще-то на первом плане любовь, смерть, и история, и политика, и война, и творчество…" Елена Костюкович

Гузель Шамилевна Яхина

Проза / Современная русская и зарубежная проза / Проза прочее
Земля
Земля

Михаил Елизаров – автор романов "Библиотекарь" (премия "Русский Букер"), "Pasternak" и "Мультики" (шорт-лист премии "Национальный бестселлер"), сборников рассказов "Ногти" (шорт-лист премии Андрея Белого), "Мы вышли покурить на 17 лет" (приз читательского голосования премии "НОС").Новый роман Михаила Елизарова "Земля" – первое масштабное осмысление "русского танатоса"."Как такового похоронного сленга нет. Есть вульгарный прозекторский жаргон. Там поступившего мотоциклиста глумливо величают «космонавтом», упавшего с высоты – «десантником», «акробатом» или «икаром», утопленника – «водолазом», «ихтиандром», «муму», погибшего в ДТП – «кеглей». Возможно, на каком-то кладбище табличку-времянку на могилу обзовут «лопатой», венок – «кустом», а землекопа – «кротом». Этот роман – история Крота" (Михаил Елизаров).Содержит нецензурную браньВ формате a4.pdf сохранен издательский макет.

Михаил Юрьевич Елизаров

Современная русская и зарубежная проза