Агасфер. Вынужденная посадка. Том I

– Посланцы Ризенталя появились и у нас, в Японии, – вздохнул старик. – Они связались с несколькими частными детективными агентствами и поручили собрать всю возможную информацию о пропавшем самолете-амфибии. А сумма обещанного вознаграждения за достоверную информацию с результативными последствиями говорит об уверенности Ризенталя в том, что коллекция не сгинула в безвестности, господин Берг!

– Так чего вы хотите от меня, господин Осаму?

– Мы уверены в том, что злополучный самолет в январе 1946 года не упал в море, а совершил вынужденную посадку либо на Сахалине, либо в его акватории. Возможно, он был сбит русскими зенитками. А сами летчики, или их тела попали в лапы советской военной контрразведки. Иначе как объяснить факт того, что медальон уцелел?

– И все же я не очень понимаю, господин Осаму, зачем я вам нужен? – медленно, словно нащупывая тропинку на болоте, заговорил Берг. – Если вы являетесь представителем официальных японских структур, кто мешает им обратиться к русским властям с официальным запросом относительно самолета-амфибии? Согласен: наши отношения с Россией желают лучшего, но не думаю, чтобы они не сообщили вам данные об амфибии, если они у них есть. В конце концов, речь ведь идет не о японцах, а об американцах, похитивших наше национальное достояние!

– В том-то и дело, что похищения как такового не было, господин Берг! Национальное достояние было передано американцам добровольно! Я не исключаю и версии, что русские спецслужбы могли вырвать у пилотов сведения о коллекции, найти ее и помалкивать. Нет, господин Берг! Этот вопрос надо будет уточнить только в частном, чрезвычайно приватном порядке!

– Значит, вы предлагаете мне поехать в Россию?

– Да. И попытаться достойно завершить дело, начатое вашим дедом. Все расходы, разумеется, мы берем на себя. Вне зависимости от результатов поездки вам будет выплачена справедливая компенсация за потерянное время и беспокойство.

– Я подумаю, господин Осаму…

02

Южно-Сахалинск, 1993 год

Директор областного архива Штырь раздраженно отодвинул от себя «Заявку исследователя» и воззрился на сотрудницу читального зала архива Голикову:

– Татьяна, ты у нас сколько работаешь?

– Пятый год, Петр Александрович. Будто не знаете… А чего я не так опять сделала? Я что – спрятаться от этого иностранца под стол должна была? Он мне письмо из МИДа показал – его работа в нашем архиве с вами предварительно согласована! Полгода назад! Он два дня уже как приехал… Или он мне фальшивку подсовывает?

– Тише, Таня! Дверь-то поплотнее прикрой, не ори! Ну, согласовывал – так что теперь? Мне по десять таких заявок на работу в архиве каждый месяц присылают – а потом не приезжают люди. У кого обстоятельства изменились, кому визу не дали, кто передумал – да мало ли! О таких посетителях мне обычно звонят предварительно… Понимаешь – откуда звонят?

Заведующая читальным залом недоверчиво улыбнулась:

– Разыгрываете, Петр Александрович? Нет, правда – не разыгрываете? Сейчас же другие времена, и КГБ – уже не КГБ, а ФСБ. Торжество демократии и конец шпиономании…

– Доторжествовались уже, – директор брякнул по столу тонкими очками, поиграл желваками. – Мы с тобой, Татьяна, работаем не абы где, а в хранилищах истории! А у этой истории, если ты до сих пор не знала, есть разные странички! Что-то можем открыто показать, а что-то лучше не видеть. Во всяком случае, не всем! Вот к тебе гости приходят – ты что, комод свой перед ними нараспашку держишь? Ящики с бельишком там, тряпки всякие… Нет, платье от «Балленсиаги» можно, конечно, и на спинке стула оставить, особенно если там этикетка с лейблом не оторвана еще. Ну, а халатишко домашний, от старости жеваный, с разными пуговицами – тоже оставишь?!

– У меня таких нет! – вспыхнула Голикова. – Чтобы с разными пуговицами! И «Балленсиаги», кстати, тоже нет – на нашу зарплату только на пуговицу от такого и хватит! И что за сравнение вообще, Петр Александрович! Идите тогда сами к этому иностранцу и отказывайте, если так! Я что – на учет должна была при его появлении закрыться срочно?

– Не груби, не груби… Ладно, иди в читалку, чай ему предложи, кофе… Есть кофе? Ну, в приемной, у Ирины возьми. А я подойду через пять минут и все порешаю… Если, конечно, куратор наш с улицы Сахалинской на месте… Иди, иди, Татьяна! Да! Стой! Он по-русски-то хоть шпрехает?

– Да получше прибалтов наших говорит, Петр Александрович! Помните, на научно-практическую конференцию к нам прибалты приезжали? А этот культурно так выражается, только как-то старорежимно… Симпатичный мужичок, если что…