Агасфер. Золотая петля. Том 2

Но все на свете когда-то кончается – кончился наконец-то и этот мучительный пробег. Высморкавшись напоследок, машинист сбавил ход и остановил свой механизм, объявив:

– Пять тыщ восемьдесят первая верста! Приехали, стало быть…

Пассажиры торопливо покинули тележку и затопали по шпалам, разминая затекшие ноги. Цепенюк мотнул головой влево, на узкий проход между сходящимися сопками:

– Это там, господин Доллман.

Тот прошел с полсотни шагов, остановился и скептически обернулся на Цепенюка:

– Вы вроде, господин хороший, говорили о том, что отвозили э… груз на санях? Какие же тут сани? Тут и на велосипеде не проедешь!

– Так зима была, снегу намело много – вот и был проезд, – торопливо объяснил тот. – То самое место, Богом клянусь! Извольте поглядеть – вот Тайтурка, а напротив, верстах в полутора – тот самый блокпост Половина!

– Не знаю, не знаю… Это не дорога, а козья тропа какая-то. Впрочем, раз уж мы приехали, – он повернулся к путейцам, угрюмо топтавшимся со своими треногами чуть позади. – Раз уж мы приехали, вы, господа, приступайте к съемке! Мы тут немного… прогуляемся. Черт бы побрал эту прогулку! Ноги бы не переломать! Господин Мржавецкий, пусть ваш товарищ идет впереди, дорогу показывает!

Мржавецкий и Цепенюк благоразумно промолчали, лишь махнули рукой двум дюжим рабочим, зовя их за собой.

– Эй, товарищи! – окликнул машинист дрезины, потрясая часами-луковицей. – Ежели далеко пойдете, имейте в виду: через пять часов мне надо освободить колею для товарного состава. Не вернетесь – без вас уедем…

Через три четверти часа, оскальзываясь на неровной каменистой тропе и мерзко сквернословя, Цепенюк остановился, перевел дыхание, и вытянул руку вперед:

– Вот они, Холмушинские скалы, господин Доллман!

– Насколько мне помнится, вы говорили, что они в четверти часа ходьбы от железной дороги, – желчно выговорил американец. – До этих двух скал мы шли по меньшей мере полчаса! Вы ничего тогда зимой спьяну не перепутали?

Цепенюк промолчал, сам не понимал, в чем дело. Той страшной зимой ему действительно показалось, что дорога от станции до Холмушинских пещер гораздо короче. Он на всякий случай даже оглянулся – не видать ли поблизости пары других грязно-серых скал?

До ближайшего поворота тропа, по которой они пробирались, была относительно ровной. Насколько помнил Цепенюк, к огромной воронке, на склоне которой был вход в пещеру, пришлось добираться без лошадей: спуск был довольно крут…

– Одну минуту, мистер Доллман! – натянуто улыбнулся он американцу. – Дорогу припоминаю… Вы постойте, господа, туточки – а я вперед пробегу, приметы поищу.

Не дожидаясь ответа, Цепенюк зарысил к повороту. Добежал, огляделся и запрыгал от радости: теперь он ясно видел склон огромной воронки, на краю которой громоздилось три валуна. На одном из них еще виднелись остатки обрезанной им в ту зиму веревки.

– Вот это мест, господин Доллман! – заорал он, продолжая приплясывать. – Вот оно! Я же говорил! Ну, а что дорога зимой короче показалась – снег ж был, на санях ездили!

Оскальзываясь на крутой тропе, Доллман с помощником и Мржавецкий подбежали к Цепенюку.

– Веревка! Наша веревка! Спускались тогда. Эй, мужики, давайте нашу веревку!

Американец, скептически кривя рот, обшарил склон воронки через линзы бинокля, пожал плечами:

– Не вижу никакой пещеры, – пожаловался он.

– На те камни глядите, мистер Доллман! Где кусты – там вход! Ребята, веревку привязывайте покрепче! Я первым пойду, а как доберусь до кустов – помаячу. И вы за мной…

Перебирая руками веревку, он спустился до указанного места, заглянул в пещеру. Помахал руками спутникам: не робейте, мол!

Помедлив, американец ухватился за веревку и начал неуклюже спускаться. Выплевывая из сжатого в линию рта ругательства, он добрался до Цепенюка и очутился рядом с ним на небольшой площадке перед входом в пещеру. Веревка снова затряслась: по ней одновременно начали спускаться Маркин и Мржавецкий.

Доллман подозрительно всмотрелся в кромешную темень пещеры и отступил в сторону:

– Надеюсь, вы не забыли взять фонари? Вот и заходите вперед. Идите не слишком быстро: мне не нравится запах, идущий оттуда…

Кроме фонарей, Цепенюк, как оказалось, прихватил и оружие. Достав револьвер и щелкнув курком, он шагнул вперед. Помедлив, американец включил свой фонарь и осторожно двинулся следом. Сзади послышались ругательства и проклятия Мржавецкого. Он и помощник американца втиснулись в пещеру с фонарями в руках. По стенам пещеры забегали яркие пятна.

– Где же золото? – сварливо осведомился Доллман.

– Оно не здесь, а во второй пещере! Я же говорил вам. Видите вход? – Цепенюк показал лучом фонаря. – Я его подорвал гранатой, на всякий случай… Сейчас мужики спустятся и мигом раскидают.

– «Мигом», – передразнил американец, тыча в лицо Цепенюку наручные часы. – Этот русский негодяй на дрезине сказал, что не может ждать больше пяти часов. А прошло уже два с четвертью! И один бог знает, сколько времени потребуется рабочим, чтобы расчистить завал! Мистер Мржавецкий, я вам удивляюсь! Почему вы не догадались взять сюда побольше рабочих?!