Агата и тьма

– Ничего страшного, дорогая, – успокоила ее Агата. – Это ведь тоже мое имя – мое профессиональное имя. – Она бросила взгляд на сцену, где шло прослушивание. – Может, мы выйдем в фойе?

Они так и сделали.

У молодого человека был мягкий голос и безупречные манеры. Агата заметила, что у него есть знак старшего пилота – белая кокарда кадета на пилотке, которую он мял в руках.

Он оказался очень милым, хотя и наивным. Несколько минут восторженно хвалил ее книги, в особенности романы о Пуаро, и Агата позволила себе купаться в лучах его восхищения. Казалось, это Арчи стоит и хвалит ее книги, обожающе интересуясь ею… чего на самом деле в их браке никогда не было.

В конце концов она сказала:

– Вы очень добры, мистер Камминз. Расскажите мне что-нибудь о себе.

– Да, по сути, нечего и говорить, – отозвался он с быстрой улыбкой. – Мой отец был кем-то вроде школьного учителя.

– Это звучит очень… исчерпывающе.

Тут вмешалась Джанет:

– Боюсь, все хуже, чем вы думаете, миссис Маллоуэн. Я бы сказала, что отец Гордона был скорее надзирателем, чем учителем: это была школа для трудных подростков.

– Ох, – откликнулась Агата, сочувственно хмурясь. – Надеюсь, для вас это не было неприятным. Так ваш отец был строг?

– Согласно общим стандартам, да, – ответил паренек, – но мне это было на пользу. Подготовило к жизни, которую я веду сейчас.

Джанет не без гордости вставила:

– У Гордона есть с вами еще кое-что общее, миссис Маллоуэн.

– Вот как? И что же, дорогая?

– Он химик.

– Вот как, мистер Камминз? Вы ведь знаете, что я работаю в аптеке.

– Что я точно знаю, – отозвался он, – это что вы разбираетесь в ядах.

Они все посмеялись. Немного.

А потом курсант чуть смущенно сказал:

– Надо признать, что моя служба в качестве химика не была примечательна ничем. Я закончил Нортгемптонское техническое училище и работал здесь, в Лондоне, в лаборатории.

– Тогда мы и познакомились, – пояснила Джанет. – Я уже работала у мистера Морриса.

Агата улыбнулась им обоим, а потом спросила Гордона:

– Вам нравится служить в военно-воздушных силах?

– Очень! Я скоро буду летать на «Спитфайре».

Джанет добавила:

– Один из его начальников, обладатель кубка Шнайдера, лично рекомендовал Гордона на этот курс.

– Как здорово! – сказала Агата. – А вы сможете получить увольнение, чтобы присоединиться к нам на премьере?

– Это было бы чудесно! Мне так понравился роман!

Она чуть виновато улыбнулась:

– Ну, пьеса заканчивается немного иначе… Почему бы вам не посидеть в зале? Мы ищем дублершу для главной героини.

Камминз устроился где-то на заднем ряду, Агата вернулась к Айрин, а Джанет направилась к сцене, чтобы управлять ходом прослушиваний. Бойкой мисс Уорд было предложено задержаться на случай повторного вызова, остальные актрисы прочитали свои отрывки с Ларри, и ни одна не оказалась особо хорошей.

Худая блондинка (которой было никак не меньше сорока пяти) читала свою реплику как раз тогда, когда вдоль кресел прошествовал Стивен Глэнвилл и плюхнулся рядом с Агатой.

Археолог Глэнвилл был яркой личностью. Высоким, видным, усатым сорокадвухлетним мужчиной с ямочкой на подбородке. Мятый коричневый твидовый костюм с красновато-коричневой бабочкой указывали на то, что он профессор – и при этом он был ловеласом. Тем не менее он был лучшим другом мужа Агаты, собратом-египтологом, и, несмотря на все недостатки, Агата нежно его любила.

Глэнвилл занимал какой-то административный пост в ведомстве военно-воздушных сил (в Уайтхолле), и именно ему Макс был обязан тем, что получил офицерское звание и назначение. Это стало для Макса громадной услугой, поскольку его происхождение, как это ни смешно, обернулось против него: хоть Макс и родился в Англии и вел себя как образованный британец, в нем не было ни капли английской крови: мать – француженка, отец – австриец.

Так что на самом деле именно Стивен добился для Макса назначения на должность советника ВВС по арабским вопросам при британском военном командовании в Триполи, в Северной Африке. Агата старалась не завидовать тому, что Макс находится среди величайших древностей, которые так страстно любит, в бунгало у моря, в теплом климате, на рационе из свежей рыбы и овощей. А она тем временем влачит существование в холодном и опасном Лондоне на сосисках и картофельном пюре.

Еще до того, как Макс получил назначение, Стивен помог им с Агатой найти жилье в Лондоне – в том же доме на Лоун-роуд, где жил сам. Семья Стивена – жена и дети – давно были отправлены в Канаду ради их безопасности, а тем временем сам Глэнвилл крутил один роман за другим.

Стивен не скрывал этого от Агаты: в отсутствие Макса она стала его единственной наперсницей. Он заявлял, что эти «интрижки» для него ничего не значат, и это просто способ утешиться в отсутствие семьи.

Они провели немало вечеров вдвоем; Агата часто готовила Глэнвиллу. Она находила его весьма привлекательным и испытывала облегчение (но, однако, и легкую обиду) из-за того, что за ней он ухаживать не пытался.

– Боюсь, что мне придется признать себя виновным, – прошептал Стивен.