Агата Кристи

Макс исполнил свою мечту и, к радости жены, опубликовал в 1965 году монографию «Нимруд и то, что в нем сохранилось» [17]. И она сама почувствовала вдохновение и исполнила давний замысел, написав во время первой же экспедиции «Кривой домишко», а потом, вдохновенно или нет, еще полтора десятка романов. Ей только в Ираке и писалось. Поклонники, ставшие в те годы нередко грубо-навязчивыми, там докучали хоть немного меньше; налоговые дрязги там не нервировали; очередная голливудская фантазия с мисс Марпл, жующей резинку, туда не доходила. Гринуэй остался на попечении Хиксов, сама она проводила там со всей семьей обычно только август, лучший месяц в Англии. Остальное время, свободное от полевых экспедиций, они с Максом путешествовали. Она смогла повидать мир, о чем так долго мечтала! Дважды побывала на родине предков в Америке, ездила даже в Индию, а уж Европа в ее самых приятных частях стала ей почти родным домом. За все платила она, хотя вкусы Макса — лучшие отели, роллс-ройс, ужин с вином по десять тысяч франков бутылка (сама она не пила!) — обходились недешево, приводя в бешенство Розалинду, безуспешно пытавшуюся сократить расходы матери.

Дочь никогда не имела того, что в высшей степени было присуще ее матери — умения наслаждаться жизнью. Это наслаждение определялось не внешними обстоятельствами, а внутренним настроем души. Любой возраст дарил ей радости, радости менялись вместе с возрастом, но тем большим было их разнообразие! она открывала для себя все новые поводы почувствовать счастье бытия.

«Я с большим удовольствием пережила вторую молодость, наступающую, когда заканчивается жизнь чувств и личных отношений и вдруг обнаруживаешь, скажем, лет в пятьдесят, что перед тобой открыта полноценная новая жизнь, наполненная размышлениями, открытиями, чтением. Вдруг понимаешь, что теперь посещать художественные выставки, концерты, оперу так же увлекательно, как в двадцать или двадцать пять. Какое-то время назад все силы уходили на личную жизнь, теперь ты снова свободна и с удовольствием оглядываешься вокруг. Можно наслаждаться отдыхом, можно наслаждаться вещами. Ты еще достаточно молода, чтобы получать удовольствие от путешествий по новым местам, хотя уже и не так непритязательна в отношении бытовых условий, как прежде. В тебе словно происходит прилив жизненной энергии и новых идей. Но следом идет расплата надвигающейся старостью: у тебя почти постоянно где-нибудь что-нибудь болит — то прострел в пояснице, то всю зиму мучает ревматизм шейных позвонков, так что повернуть голову — сущая мука, то артрит в коленках не дает долго стоять на ногах и спускаться под гору — все это неотвратимо, и с этим нужно смириться. Зато именно в эти годы острее, чем когда бы то ни было в молодости, испытываешь признательность за дар жизни. Это сродни реальности и насыщенности мечты — а я все еще безумно люблю мечтать».

Только теперь мечты уводили не в будущее, а в прошлое. Она все сильнее и сильнее погружалась в мир детства, память о котором никогда не оставляла ее. Она хотела вспомнить все до последней мелочи, ибо в детстве не существует мелочей. И в том же своем «Бейт Агата» начала писать «Автобиографию», желая запечатлеть только счастливые минуты своей жизни и не желая касаться всего неприятного и болезненного: «Воспоминания — одна из наград, которые приносит возраст, и при этом награда сладостная». Автобиография стала доброй, мягкой идиллией, быть может, не вполне достоверной, но ее писала женщина, предпочитавшая доброту точности.

7