Агата Кристи

Спасением утомленной души миссис Маллоуэн, потерявшей всякое желание иметь дело с алчным современным миром, стало незнакомое доселе удовольствие от общения с растущим внуком. После появления сына Розалинда ясно поняла, что без матери не обойтись. Она никогда не работала, целиком полагаясь в материальном плане на мать и на то, что уцелело от состояния Причардов. Она так и жила с ребенком в огромном валлийском доме, приглашая мать на помощь или отправляя сына к ней в Гринуэй. В ее положении молодой вдовы военного не было ничего привлекательного — таких женщин осталось бесчисленное множество и они перестали встречать особое сочувствие общества. Розалинде посчастливилось. В 1949 году она снова нашла превосходного мужа — Энтони Хикса, — доброго и внимательного к ее семье, состоятельного и обаятельного, адвоката по профессии, ставшего полезным советчиком в условиях финансовой драмы ее матери. Детей от второго брака у нее не было. Проведя достаточно безрадостное детство, она и сама не сумела стать заботливой матерью, по мнению многих, уделяя своим собакам больше внимания, чем сыну. Единственно любимую ею тетю Москитик она с горестью похоронила в 1950 году. И безысходный пессимизм остался с нею навсегда.

Но Мэтью не унаследовал тяжелый нрав и закрытый характер матери. Он сделался средоточием радостей семьи, объединил вокруг себя всех, кого не соединяли родственные узы. «Он обладал особым даром — чувствовать себя счастливым». Это счастье дарила Мэтью его неисчерпаемая вера в лучшее, столь полезная в послевоенную пору. Он никогда не терял надежды. И его бабушке было отрадно с ним, ее освежал детский оптимизм, — только он поддерживал теперь ее собственный.

6

К 1948 году мир настолько окреп, что вспомнил о Вечности: начались археологические раскопки. Ирак снова открыл двери англичанам, хотя отнюдь не на прежних благоприятных условиях. Макс Маллоуэн принял кафедру западно-азиатской археологии Института археологии Лондонского университета, работа со студентами его не обременяла, и он мог каждый год организовывать экспедиции. Он по-прежнему мечтал о Нимруде и твердо решил изыскать средства на раскопки. «Это будет открытие, равное открытию гробницы Тутанхамона, — сказал он, — Кносского дворца на Крите и Ура. На такие раскопки и денег просить не стыдно».

Деньги нашлись. Их дали бесчисленные спонсоры, но кроме того, хотя об этом нет ни слова в автобиографии, дала и его жена через свои пожертвования Британской школе археологии в Ираке. И отныне десять лет подряд она ежегодно меняла неброскую роскошь и английский комфорт дома и сада в Гринуэе на постройку из необожженного кирпича посреди пустыни. Экспедиционное помещение состояло