Агата Кристи

«Горячей и беззаветней всех Розалинда любила Синего мишку. Это было хромое животное, сделанное из синего шелковистого трикотажа, с плоскими черными пуговками вместо глаз, пришитыми на плоской мордочке. Она носила его с собой повсюду, и я каждый вечер должна была рассказывать новую сказку о нем. В сказках участвовали оба мишки. Что ни день с ними приключались разные истории. Синий мишка был послушным, а Красный — страшным озорником, он постоянно устраивал всяческие безобразия, например, мазал клеем стул учительницы, чтобы она, бедная, уже никогда не могла встать с него. А однажды засунул ей в карман лягушку, отчего несчастная женщина забилась в истерике. Все эти истории Розалинде очень нравились, и нередко мне приходилось повторять их по нескольку раз.

Синий мишка был до противного добродетельным и самодовольным. Более благодарного слушателя, чем Розалинда, свет не видывал. Она цокала языком, смеялась и не оставляла без внимания ни малейшей детали».

Сознавала ли Агата, что повторяет те викторианские отношения матери и ребенка, которые определяли ее собственное детство? сказка вечером, перед приходом мужа, а в остальное время чтобы «из детской ни звука». Но в одном она не воплотила для своей дочери свой же идеал счастливого детства — у Розалинды не было Дома.

Поймав удачу, она попробовала хотя бы оставить неудобный Лондон: «Я хотела, чтобы мы подыскали небольшой коттедж в пригороде, откуда Арчи было бы нетрудно ездить каждый день на службу в Сити и где Розалинда играла бы на просторной лужайке у дома, а не была привязана к жалким островкам травы между домами, и нам не приходилось бы водить ее за тридевять земель в парк. Я мечтала жить в пригороде. Мы решили переехать, если удастся найти недорогой коттедж».

Арчи вполне одобрил идею переезда, его доход составлял почти две тысячи фунтов в год, что являлось уже полной обеспеченностью — он мог с гордостью смотреть в лицо теще, ибо преуспел сверх всяких ожиданий. Но для него понятие «природа» теперь неразрывно связалось с «полем для гольфа». Его жена, лишенная любимых воскресных прогулок по окрестностям Лондона, превратилась в «гольфную вдову». А после того, как Арчи приняли в престижнейший Саннингдейлский гольф-клуб, его судьба решилась окончательно:

«Я ничего не имею против того, чтобы жить за городом, — сказал Арчи. — Мне это даже нравится, и Розалинде будет хорошо. Сайт любит природу, и ты, я знаю, но если так, есть только одно место, где мы можем жить, — это Саннингдейл.

— Саннингдейл?! — с тревогой переспросила я. Это было не совсем то, что я имела в виду, говоря о пригороде. — Но это же страшно дорогое место. Там живут только богачи».

Но он был непреклонен, а она — естественно — уступила. Конечно, о коттедже в таком месте нельзя было и мечтать. Они нашли викторианскую усадьбу, уже разделенную на четыре квартиры, и за разумные деньги сняли одну из них. Розалинда могла теперь дышать воздухом, не уходя от дома на две мили, и кататься на велосипеде, не рискуя постоянно угодить под машину. А ее мать получила свой гонорар в 500 фунтов от «Ивнинг ньюс» и…