Агатангел, или Синдром стерильности

Иногда мне кажется, что неимоверный успех отцовской терапии объясняется еще и тем, что далеко не все его пациенты на самом деле больны. Большинство из них просто лишены внимания окружающих и возможности пожаловаться на жизнь, но у них не хватает смелости сознаться в этом откровенно, поэтому таинственная и очень неопределенная «болезнь» для них — чудесный шанс самооправдаться. Получив необходимую дозу внимания, они радостно заявляют, что чудесным образом исцелились. Эта идея возникла у меня после того, как я пересмотрел множество историй болезни из отцовского архива. Вот что я там увидел: в деле едва ли не каждой женщины с диагнозом синдрома стерильности наряду со стандартным психоаналитическим чириканьем (невроз перенесения, осложненный инфантильным выбором объекта, моторным отреагированием, дистоничным «я» и транспозицией аффекта) обязательно была фраза: «Регулярность половой жизни — дважды в месяц». Как по мне, все остальное сразу можно было бы вычеркнуть. У большинства замужних женщин, которым недавно исполнилось тридцать, за этой фразой следовало: «Детей нет».

Что же касается большинства мужчин, которым мой отец поставил диагноз второй стадии синдрома стерильности, описание их заболевания тоже показалось мне не слишком убедительным. Во-первых, почти все они были причастны к гендерным исследованиям и, как правило, заболели во время научной работы на гендерную тематику. Реже болели переводчики подобных научных трудов. Эти пациенты страдали от преувеличенного чувства вины за то, что мужчины на протяжении многих столетий угнетали и унижали женщин. Один из них, например, попал в клинику после того, как осознал, что едва не воспитал мачо из собственного сына. Малышу на тот момент было два с половиной, но весь последний год он получал от отца в подарок одни лишь автомобили, а его четырехлетней сестричке доставались в основном куклы, а это, безусловно, формирует психику ребенка согласно гендерным ролям в их традиционном понимании. Другой пациент не мог простить себе сексистские мысли, которые возникали у него каждый раз, когда он видел на улице или экране телевизора симпатичную девушку. Он пробовал бороться с собой и высказать протест против современной подростковой моды и рекламной индустрии, которые слишком откровенно эксплуатируют женскую сексуальность, написал открытое письмо на эту тему и пытался опубликовать его в прессе, а после того, как несколько редакций ему отказали, почувствовал себя заболевшим синдромом стерильности.