Агатангел, или Синдром стерильности

— Ты представляешь, они подозревают, что его убили, — сообщает мне из трубки взволнованная Снежана Терпужко, пока я пытаюсь настроиться на быстрый темп ее речи, чрезвычайно диссонирующий с моим текущим состоянием. Снежана, журналист нашей газеты, специализирующаяся на криминальной тематике, продолжает: — Версия такая, что убили вчера, пока мы все праздновали. Тело так и не нашли, зато нашли его кошелек, причем с деньгами, документы, носки, подтяжки и рубашку. На мой взгляд, это ничего не доказывает.

Снежана замолкает, я прежде всего фиксирую приятную тишину в трубке, которую оставляет за собой ее лишенный пауз монолог, и только потом начинаю понимать, о чем речь. «Он» — это, очевидно, консультант по маркетингу, мистер Арнольд Хомосапиенс, который приехал из Голландии на деньги какого-то фонда и две недели разрабатывал стратегию улучшения финансовой ситуации нашей газеты. Вчера мистер Хомосапиенс был вместе со всеми на пьянке, а потом его выкрали, возможно, убили, или же он просто исчез или бежал в неизвестном направлении, бросив носки, подтяжки, рубашку, документы и кошелек с деньгами. Сегодня утром мистер Арнольд должен был улететь обратно в Голландию. Но не улетел или улетел, только никому об этом не сказал, и теперь меня вызывают в милицию.

Почему-то единственное, что остается в моей памяти от всего этого насыщенного информацией потока — это подтяжки. Почему он их бросил? Детективщик обязательно использовал бы эту деталь, и уже в пятой, в крайнем случае — в десятой, главе заставил бы какого-нибудь второстепенного персонажа совершить самоубийство при помощи этих подтяжек и таким образом сознаться в своей причастности к похищению, а может, и убийству. Допустим, такими персонажами станут сиамские близнецы — например, одна похищает, другая мочит, а потом эта рассинхронизированная деятельность с непривычки вызывает у них невроз. Хотя это все равно не дает ответа на поставленный вопрос. Даже звучит как-то подозрительно: «голландский консультант, от которого остались только подтяжки». Точнее, не подозрительно, а загадочно, еще точнее — абсурдистски, как сыр, от которого остались только дырки. Эти его подтяжки выглядят издевательством. Все остальное в ряду забытых им вещей еще можно понять: рубашка, документы, кошелек. Даже носки — поменял носки и исчез. Но подтяжки — это уже слишком.

«Первый труп неизвестного»

Под такими заголовками вышли сегодня три самые популярные газеты нашего города: «Подробности», «Документы и аргументы», «Аргументы и подробности». Все они рассказывают об изуродованном трупе полноватого мужчины среднего возраста, найденном ночью на помойке возле одной из новостроек. На теле не обнаружено никаких документов, а отрезанная голова исчезла. «Ведется работа по установлению личности потерпевшего, — пишут в этих газетах. — Существует предположение, что убитым может оказаться пропавший при странных обстоятельствах гражданин Голландии, который проходил двухнедельную стажировку в ежедневной газете „КРИС-2“. По непроверенным данным, следствие опасается появления в городе серийного убийцы. Тогда следует ожидать, что этот труп был только первым».

«Журналисты всегда искажают факты», — сказал бы тут мой научный руководитель пан Свитыло В. И. Он, как и подавляющее большинство представителей академической среды, считает практическую журналистику поверхностным занятием для необразованных писак. Вступительную лекцию по «Основам журналистики» для первокурсников мой научный руководитель обычно начинает словами: «Журналист и сантехник действуют одинаковыми методами, но с разной целью. И один, и другой ежедневно копаются в чужих клозетах, отыскивая дрянь, которая забивает канализацию. Увидеть говно ближнего — вот сверхзадача журналиста, тогда как задача сантехника — спрятать это говно в самых крепких трубах».

По мнению моего научного руководителя, уважающий себя человек может исследовать процессы, происходящие в современных СМИ, только на теоретическом уровне, как биолог исследует микроорганизмы или животных, но грязнить руки (именно этот, калькированный с русского оборот он почему-то употребляет всегда, когда идет речь о написании статей) — недостойное занятие для уважающего себя человека. В данном случае спорить с ним не стоит, поскольку жителя Амстердама на самом деле послали не перенимать опыт тигиринских журналистов, а совсем наоборот. Написали бы вместо «проходил» — «проводил», и все стало бы ясно, но автор статьи явно спешил, поэтому не вникал в нюансы и создал очередной прецедент для укрепления и без того предубежденного отношения моего научного руководителя к практической журналистике. Причем предубеждения его относятся не только к так называемой «желтой прессе», но и ко вполне почтенным изданиям.