"Агдан. Лунная роза".

Вы знаете, я тоже общался с настоятельницей монастыря Пеннен уважаемой мной госпожой Сон ХеКи. И мне тоже показалось очень странным, что в том же суде было наверняка известно, что во время объявления тревоги, ЮнМи прибывала в своем не самом лучшем психологическом состоянии и что находилась она в этот момент в монастыре Пеннен.

Но, вот почему после того как открыли это уголовное дело, никто ни из следствия, ни из ее защиты даже не удосужился проверить, а была ли она в самом деле в этом монастыре или нет? А если и была, то в каком состоянии? Я уж не говорю о том, что можно же было вызвать в суд как свидетелей по этому делу, и настоятельницу монастыря. Я думаю, что она бы не отказалась приехать и рассказать про ЮнМи, где она была и что делала во время этой тревоги.

Но нет, ее не вызвали, и даже более того, ни ее и никого из сестёр монастыря даже не опросили как свидетелей. И это для меня очень и очень странно, и честно говоря не очень понятно.

Небольшая пауза и ветеран задумчиво продолжает.

- Знаете на войне у меня был такой случай. Группа наших разведчиков ушла в тыл врага за сбором информации и за «языком». Но там они попали в засаду, и им пришлось все бросать и обратно прорываться с боем к своим.

Так вот, они вынуждены были разделится на три группы и назначить новую точку сбора недалеко от линии фронта. К назначенному времени пришло только две группы, третья не вернулась. Считая, что товарищи погибли две группы перешли обратно линию фронта. Но вот что интересно…

Представьте себе наше удивление, когда через почти два месяца, мы как раз начали успешное наступление, объявился Ким ДжиСок. Это был как раз один из разведчиков из пропавшей без вести третьей группы. Как он рассказал, их группа отбивалась от преследующего врага, который хотел взять их живыми.

Все погибли, ну а, его тяжело ранили. Но он смог как-то отбиться, и на вовремя попавшемся бревне переплыть так кстати встретившуюся ему на пути реку, и сбить таким образом со следа своих преследователей. При этом он был очень тяжело ранен и потерял много крови.

На том берегу, обессиленного ДжиСока подобрал какой-то крестьянин, который слабого и умирающего парня перенес к себе в дом. Точнее не дом, это был шалаш глубоко в лесу, который он использовал при заготовке дров.

И там тайно, тогда это была территория, контролируемая северянами, он его выхаживал. Точнее этим занималась его дочь, ученица местной травницы, которая что-то соображала в народной медицине. И когда он пошел на поправку и стал более-менее здоров то сразу же, при помощи этого крестьянина и его дочери переправился на нашу сторону.

И что здесь нужно было с ним делать нашему командования? Хотя … судя по логике наших современных корейских судов, его надо было хватать и сажать за дезертирство, не принимая во внимание все смягчающие, а на самом деле и оправдывающие его полностью обстоятельства. Или нет, не сажать, тогда время было военное, его, наверное, нужно было сразу расстрелять без суда и следствия. И правильно, есть же за что! Два месяца ни слуху, ни духу о нем. Дезертир он или предатель, ну а кто же еще?

- И как тогда поступили с этим ДжиСоком? – не удержалась МиЧа.

- Ну уж точно поступили по справедливости, во всем разобрались, в отличии от … этих современных. – ответил ветеран. - Правда конечно походил ДжиСок к особистам, потерзали его они, не без этого, но все было строго по делу.

Более того, когда та территория где выхаживали нашего разведчика, была освобождена, сам руководитель особого отдела, не помню уж его фамилии и имени, но он сам съездил к этому крестьянину и его дочери, и все у них еще дополнительно уточнил. Информация подтвердилась полностью, с ДжиСок сняли все даже не обвинения, а так подозрения, он остался в нашей части и воевал дальше, надо сказать воевал героически!

Правда из-за этого непростого ранения, он из разведчиков переквалифицировался в сапёры, но в любом случае оставался на своем боевом посту до конца войны.

Вот видите, даже в то непростое военное время, люди от которых зависела судьба рядового бойца, не относились к своему делу спустя рукава. Съездили и опросили свидетелей, на территорию, которая еще была очень опасна, по лесам тогда шныряло много всяких групп недобитых врагов и прочих непонятных шаек.

Но нет, узнали, что и как было с раненным бойцом, подтвердили скажем так его алиби полностью. Ну, а наши современные особ … следователи даже в мирное и спокойное время не могут выделить пару часов и спокойно с комфортом доехать до монастыря Пеннен, и опросить там всех свидетелей.

Это похоже для них очень тяжело, а может просто очень лениво. Ну, а то, что это может помочь обвиняемому, поможет решить что-то в его пользу, им похоже на это просто наплевать. Думаю, если бы такие «следователи» тогда разбирались в деле ДжиСока, он бы точно не дожил до глубокой старости.

И никогда не родилось бы у него семеро детей, и не было бы у него двадцать шесть внуков!

- А что с ним стало уже после войны? – проявила интерес девушка к однополчанину ветерана.