Агент № 1

— Нет, дорогая пани, — из богатого набора интонаций подполковник пользовался сейчас самой убедительной. — Победить они не могут… Если все настоящие патриоты в Польше, в Греции и в других странах объединят свои усилия, немцы не победят. — Затем, доверительно наклонившись к ней, он многообещающе продолжал: — Мне хотелось бы получить от вас слово, что в случае необходимости вы окажете помощь…

— Кому? — деловито спросила Марианна.

— Конечно, соотечественнику, поляку… И если таковой обратится к вам…

— Уж не от вашего ли имени? — спросила она, и в голосе ее прозвучало недоверие.

— Нет, не от моего, а от имени нашего главнокомандующего генерала Сикорского… Речь ведь идет ни больше ни меньше, как о сохранении нашей связи с родиной! — И, внезапно вскочив со стула, он проскандировал: — Вы ведь полька? Настоящая полька? Не правда ли?

Немного оробев, та ответила:

— А как вы полагаете? Думаете, только вы один и являетесь патриотом, так, что ли?

Офицер деловито вынул бумажник, из бумажника пятидолларовую банкноту и разорвал ее.

— Что вы делаете? — изумилась она.

Офицер объяснил ей, в чем дело. Следует доверять и оказывать помощь каждому, кто придет со второй половиной, подходящей к той, которую он оставляет. Пани Марианна неуверенно взяла у него из рук свою половинку, оглядела ее и сравнила номера, которые, естественно, были одинаковыми на обеих частях банкноты. Решив, что стоит ковать железо, пока оно горячо, офицер вручил ей еще сто долларов, хотя за минуту до этого собирался дать тысячу (на непредвиденные расходы, связанные со служением родине, как он ее информировал), и, наконец, приступил к заключительному акту вербовки — взял с женщины клятву на верность Польской Республике. Ошеломленная всем этим Марианна осталась в одиночестве, а офицер, очень довольный собой, помчался в Пирей.

После исчезновения подполковника, едва только пани Янату успела прийти в себя, неожиданно оказавшись представительницей «подпольной Польши», в дверь опять позвонили. Марианна решила, что это подполковник забыл что-нибудь, а возможно, и передумал, но пришельцем оказался майор, начальник эвакуационного пункта в Салониках.

— Пришел попрощаться с вами, — заявил он прямо с порога.

Однако и этот разговор, начавшийся с военной катастрофы, быстро перешел на другие рельсы. Майор растолковал соотечественнице, что со временем дело дойдет до посылки курьеров с Ближнего Востока через Грецию в Польшу. Для таких вот курьеров офицер хотел оставить толстую пачку иностранной валюты, преимущественно югославских динаров. На этот раз не требовалось никаких клятв, майор только попросил Марианну сохранять тайну, после чего распрощался и уехал, но не так поспешно, как подполковник, хотя не раз поглядывал на часы.

На рейде Пирея среди других, еще не поврежденных кораблей и судов поджидала готовая к отплытию «Варшава». Как приятно было вновь увидеть польский флаг! Георгий совсем уже было поднялся на палубу, как вдруг заметил Тиноса Пандоса, который бросился к нему из толпы с распростертыми объятиями. Они молча обнялись, а потом Тинос прошептал:

— Видишь, вот они, твои англичане! Они всегда удирают, оставляя своих друзей на милость победителя…

— Война еще только начинается… Вернутся! — ответил Георгий. — На, мне они теперь не нужны, — и он вручил другу остатки греческих денег.

Тинос деньги взял, поблагодарил и пообещал сообщить родным, что видел отъезжающего Георгия, под конец попросил у друга фотографию «на память». Георгий растрогался и дал ему фотокарточку, на которой он был изображен в шляпе. Друзья детства еще раз обнялись, уже под гул орудий — собранная в порту зенитная артиллерия встречала новый воздушный налет.

26 апреля 1941 года, в день, когда немцы вступили в Афины, полицейское управление порта Хайфа подтвердило штемпелем прибытие Иванова и его группы.

Сразу же в польском лагере Георгий нашел множество знакомых. И это не удивительно, многие из польских беженцев, проезжавших через Салоники, запомнили услужливого и энергичного работника тамошнего пункта.

8 мая 1941 года Георгий Иванов получил повестку, в которой ему предписывалось явиться на сборный пункт Карпатской бригады. В качестве рядового на военно-врачебной комиссии он получил категорию «А». Мечта его осуществилась, он был теперь с соотечественниками. Правда, до времени окончательного призыва в ряды польской армии он был передан в распоряжение генерального консула Польской Республики в Иерусалиме, которому Георгий был необходим в качестве переводчика.

V «ВЫ ОБЪЯВИТЕ ВОЙНУ ГИТЛЕРУ…»