Агент

Уж не знаю, как орку это удалось, но он, попетляв дворами, вывел нас точнёхонько к месту, где мы оставили машину. А вот вёл бы ребят я, заблудился бы однозначно.

Вот только, говоря, что багажник у нас большой, Тимон явно дал маху. В металлический короб, больше напоминавший пожарный ящик для песка, изрядно подзадубевший труп Аляпкина целиком не вошёл. Так и пришлось нам ехать с торчащими из-под не закрывающейся крышки ящика ногами.

Никакой тихий дворик орк искать не стал, вывез нас опять за город, но даже с дороги съезжать не стал, просто тормознув у обочины:

— Ну вот, общайся, братец, а мы с инспектором постережём.

Я выбрался из машины. В котлах двигателя попыхивал пар, какие-то шестерёнки с негромким лязгом вращались на холостом ходу. Но такой фоновый шум ничуть не напрягал меня и не должен был помешать контакту с душой бывшего асессора.

Чуть поморщившись при взгляде на нацеленные в небо протёртые подошвы Аляпкинских штиблет, я уселся рядом на землю и постарался расслабиться.

Ну, поехали.

«Эй, Полька! — грубый окрик раздался за спиной. — А нук, стой!»

Аполлинарий Ефремович начал оборачиваться, и я почувствовал сковывающую его тело оторопь, густо замешенную на страхе.

Глава 12

Всё-таки способности медиума у меня постепенно развиваются. Мало того, что с каждым разом воспоминания моих «интервьюеров» охватывают всё больший и больший отрезок времени, так мне ещё стали передаваться ощущения и эмоции погибших.

Связь с Аляпкиным дала картинку как раз во время нашего с ним прощания. Донельзя довольный собой Аполлинарий Ефремович, получив с меня затребованную сумму, рванул в какой-то проулок и успел пройти немало, прежде чем его окликнули.

Я ожидал увидеть кого-нибудь из загадочных «кавалеристов», напавших на нас вчера. Но появившийся в поле зрения оппонент оказался гоблином самого что ни наесть бандитского облика.

Сломанный нос, потрёпанные уши, застарелый шрам на левой скуле. Похоже, за своё место под солнцем зеленомордому пришлось нехило подраться.

Довольно высокий и крепкий для своей расы. И, что ещё более примечательно, вполне себе прилично одетый. Пальтишко, вон, на нём драповое, совсем новое. Да и на голове котелок, а не картуз какой-нибудь задрипанский. Однако по роже сразу видно, что сей индивид влёгкую перережет кому-нибудь горло и даже не поморщится.

Взгляд такой, будто всё вокруг, вместе с трепещущим от страха Аляпкиным, только ему и принадлежит. А за спиной — группа поддержки в виде троих таких же ушастых маргиналов, правда одетых несколько похуже. Прямо-таки король преступного мира и его преданная свита. Хотя по сути наверняка обычная гоп-компания, просто с гонором.

— Насилу догнали тебя, — с укоризной произнёс главарь шайки. — А ну-ка, скажи нам, мил человек, о чём это ты с барончиком заезжим толковал? Что поведал ему, на кого накляузничать успел сыскарю столичному?

— Отнюдь не имел таковых намерений, — немного растерянно ответил Аляпкин. — Денег я у него просил. В долг.

— В долг, говоришь? — недоверчиво скривился гоблин. — Отдавать-то как собрался? Ты ж и без того всем подряд должен, и особливо мне. Неужто запамятовал? Так мы тебе живо напомним.

Аляпкин втянул голову в плечи:

— Нет-нет, я отдам всенепременно.

— Кто бы сомневался, — недобро ощерился гоблин. — Ну так что, дал тебе сыскной денег-то?

— Немного, — как-то совсем уныло признался Аляпкин, явно сожалея, что наша с ним сделка попалась на глаза гопникам.

— Так уж и немного? Мы ж своими глазами видели, как ты бумажки по карманам распихивал. Ты что, шельмец, нагреть меня вздумал?!

— Ни коим образом, — дёрнулся от резкого окрика бывший асессор и суетливо извлёк из кармана одну из купюр. — Вот, извольте получить. Тут куда более, чем я вам задолжал.

— Остальное тоже гони, — проигнорировав протянутые ему деньги, зло прищурился гоблин и, чуть обернувшись к одному из своих подручных, скомандовал: — Гвоздь, забери у него всё, что есть.

В груди у Аляпкина, и у меня соответственно, всё заиндевело и скукожилось, когда взгляд перескочил на физиономию этого самого Гвоздя. Мерзкая, надо сказать, физиономия. От одной уже только гнусной ухмылки даже мне не по себе стало. И промеж зло прищуренных глаз сразу пулю всадить захотелось.

Кличку сей гопник, похоже, получил не только за излишнюю худощавость, но и за огромную кепку-восьмиклинку, сильно напоминавшую шляпку обивочного гвоздя. Расхлябанной походкой этот тощий и явно опасный хмырь приблизился к Аляпкину и требовательно протянул руку.

— Но как же так?! — негодование, вдруг зародившееся в душе Аполлинария Ефремовича, похоже, притупило страх перед бандитами. — Я полагаю, мы с вами в полном расчёте!

— А я полагаю, — оттопырив губу, процедил наглый главарь, — что негоже противиться моему слову. Не хочешь по-доброму, ну так мы с тебя мёртвого своё заберём. Ты и так слишком долго испытывал моё терпение. Сколько уж обещаниями кормишь, да всё впустую. Должок-то растет, а ты ещё и ерепенишься. Ой, нехорошо! Гвоздь, оформи его уже.

В руке худого гоблина появился нож.