Агент Абвера

— Ваше мнение, товарищ Пуркаев? — стал набивать табаком трубку Сталин.

— Утром начальник Особого отдела доложил мне о ликвидации ими немецкой разведгруппы, — поднялся командующим фронтом. — Один остался жив и на допросе сообщил: шли для захвата контрольного «языка», немецкое командование подозревает о наступлении. Так что я не возражаю.

— А что думает товарищ Конев?

— Лично я против, — встал генерал-полковник. — В таком случае мы теряем фактор внезапности.

Вождь примял пальцем табак, чиркнул спичкой и окутался синеватым дымом. В кабинете наступила тишина, в углу качался маятник часов.

— Хорошо, — наконец нарушил тишину Сталин, — предложение Генерального штаба и НКВД принимается. Но под вашу ответственность, — взглянул на инициаторов. Те с каменными лицами уставились в пространство.

Вечером, настроив в подсобке передатчик, Краснов отстучал на ключе в смоленский центр Абвера очередную, подготовленную Демьяновым радиограмму. Там сообщалось о точной дате наступления советских войск под Ржевом, а также наименования соединений.

С этого момента операция продолжилась под кодовым названием «Монастырь».

Группу усилили еще одним сотрудником из управления Судоплатова — майором госбезопасности Ильиным, придав ей для радио-технического обеспечения Рудольфа Абеля.

— …М-да, весьма интересно, Людвиг, — заявил Бауну Канарис, прочитав занесенную тем дешифровку сообщения Макса.

— Совершенно верно, экселенц, — Баун достал из папки машинописную бумагу. — Здесь сведения, ранее полученные по данному вопросу из иных оперативных источников. Они полностью совпадают с сообщением.

Адмирал прочел и ее, довольно хмыкнув:

— Есть о чем доложить фюреру.

Затем, отпустив полковника, набрал по прямому проводу рейхсканцелярию, и спустя полчаса его черный «Мерседес-Бенц» въехал на особо охраняемую территорию Вильгельмштрассе, 77. Часовые взяли на караул, лимузин, скрипнув тормозами, остановился.

Имперская канцелярия была отстроена по указанию Гитлера на месте дворца польского князя Радзивилла[114] всего за год и представляла собой обширный архитектурный комплекс из бетона и мрамора, стали и стекла, призванный отражать господство национал-социализма и поражать размерами. Все детали интерьера, декор, мебель и даже посуда изготавливались специально вручную лучшими мастерами рейха. Здесь же размещались и личные апартаменты фюрера площадью более четырехсот квадратных метров.

Неспешно выйдя из автомобиля, глава Абвера направился по мрамору плит меж готических статуй к главному входу, по бокам которого вытянулись эсэсовцы в черном, и поднялся по ступеням в обширный зал. Пройдя длинным гулким коридором в малую приемную (у дверей стояла вторая пара охранников), сообщил адъютанту, подполковнику Энгелю, о своем прибытии и уселся на один из мягких стульев, положив на колени папку шагреневой кожи.

Через несколько минут из кабинета появился Геббельс, кивнул Канарису и вышел из приемной, а туда, одернув китель, шагнул адъютант.

— Прошу, господин адмирал, — вернулся и прикрыл за вошедшим высокую створку двери.

Кабинет фюрера впечатлял размерами, пятью зеркальными окнами, выходящими в сад и роскошью отделки: потолком из резного палисандра, панелями, обрамленными красным мрамором, и громадным золотым орлом, державшим венок со свастикой. По периметру с позолоченных медальонов на посетителей взирали четыре добродетели: Мудрость, Здравомыслие, Храбрость и Справедливость.

— С чем пришли, Вильгельм? — обернулся стоявший у дальнего окна Гитлер и обозревавший цветущий сад. Он недолюбливал шефа Абвера, считая того хитрым лисом, но ценил как профессионала высокого класса. — Присаживайтесь, — вернулся к рабочему столу. — Я вас слушаю.

Адмирал присел в кресло, выдержал приличествующую паузу и сообщил фюреру о полученной радиограмме.

— Насколько можно доверять вашему агенту? — шевельнув щеткой усов, подался вперед рейхсканцлер.

— Я считаю его надежным и проверенным источником, мой фюрер. Так что вполне.

— Откуда у него такая информация?

— Он служит в Генеральном штабе русских офицером связи.

— Недурно, весьма недурно, — тряхнул косой челкой. — Умеете вы внедрять своих людей, этому следует отдать дань.

— Такая профессия, мой фюрер, — бесцветно ответил шеф Абвера.

— Хочу видеть эту шифровку.

— Пожалуйста, — открыл папку адмирал. — Это она и справка о подтверждении информации из других источников.

Фюрер нервно схватил и забегал по строчкам глазами, Канарис молча наблюдал.

— Так, — Гитлер отложил бумагу в сторону и нажал на столе кнопку. Створка двери приоткрылась, на пороге возник адъютант.

— Герхард, вызовите ко мне Кейтеля[115] и Йодля[116], немедленно.

Встав, заложил руки за спину и порывисто заходил по кабинету.

Спустя короткое время все сидели за большим столом для совещаний, обсуждая донесение шефа разведки. При этом мнения разделились — фельдмаршал осторожничал и предложил шефу Абвера дополнительно всё проверить, Йодль сразу же высказался «за».

Все это время фюрер нервно елозил на стуле, выражая явное нетерпение, а потом решительно заявил: