Агент его Величества

– Вот тебе моя зацепка, мистер торопыга: найди Генри Соммерса. Он – птичник, поставляет курятину в английское консульство, знаком со многими поляками. Потолкуй с ним, авось что раздобудешь.

Аудиенция была окончена. Следователь понял это. Он без слов поднялся и вышел из комнаты. За ним проследовал провожатый.

Когда Семён Родионович вернулся на корабль, в каюте его поджидало два письма. Первое было от Фернандо Вуда. Бывший мэр выражал радость по поводу чудесного спасения мистера Костенко и сожалел, что не имел пока возможности высказать ему это лично. Он выражал надежду, что увидит его на завтрашнем приёме в муниципалитете, и желал скорейшего выздоровления. Дежурные слова, ничего особенного, но Семёна Родионовича они почему-то рассмешили. После того, что он узнал о Вуде и Таммани-Холле, эти ребята перестали вызывать у него доверие. Второе письмо было от нынешнего мэра – Опдайка и содержало в себе приглашение на приём. Костенко сунул оба послания в дорожный саквояж и хотел было переодеваться, как вдруг в дверь постучали.

– Семён Родионович, вы здесь? Мне надо поговорить с вами.

Голос был незнакомый. Костенко нахмурился и шмыгнул носом.

– Кто это?

– Меня зовут Константин Катакази, служу по тому же ведомству, что и вы. Можно войти?

– Прошу вас.

Дверь открылась, на пороге предстал высокий подтянутый человек лет сорока в элегантном сером костюме и широкополой американской шляпе. Он лучезарно улыбнулся, снимая головной убор.

– Давно хотел с вами познакомиться, да всё не было случая.

Костенко пожал протянутую руку, показал на раскладной диван у стены.

– Пожалуйста, присаживайтесь.

– Благодарю вас.

Гость закрыл за собой дверь, уселся и, тонко улыбаясь, оглядел обстановку.

– А у вас уютно. Я прибыл в Америку в куда худших условиях.

– Простите, вы сказали, что служите по моему ведомству…

– Да, – подтвердил вошедший, фокусируя взор на Семёне Родионовиче. – Совершенно верно. – Он опять привстал. – Константин Гаврилович Катакази, к вашим услугам.

– Вы работаете в нашей миссии?

– Не совсем так. Я числюсь там, но работаю во многих местах. Вы понимаете, о чём я?

– Не совсем. Объяснитесь.

– Мм… Вас сюда направили для выполнения секретных поручений, не так ли? Но вы ведь не думаете, что являетесь первым русским резидентом в Америке? Здесь немало наших с вами соотечественников, поверьте мне.

– И все они – резиденты?

Катакази засмеялся.

– А вы – шутник. Это хорошо. Когда человек слишком серьёзен, он делает глупые ошибки.

– Что вы хотите от меня, Константин Гаврилович?

– От вас – ничего. Я лишь хотел представиться и помочь вам советом. Судя по вашим первым шагам на американской земле, вы в нём нуждаетесь.

– И какой же совет вы хотите мне дать? – спросил Костенко, сразу проникаясь к гостю неприязнью.

– Вы находитесь в стране с чуждыми, зачастую непонятными для вас обычаями. Многое здесь покажется вам странным и даже возмутительным. Прошу вас – не рубите с плеча. При ближайшем рассмотрении аборигены – весьма милые люди. – Катакази опять широко улыбнулся. – У них здесь и без вас хлопот полон рот.

– А что вы имеете в виду, говоря «рубить с плеча»?

– А вы не догадываетесь?

– Нет.

Резидент ласково посмотрел на Семёна Родионовича, как бы укоряя его за ребячество.

– Вовсе ни к чему было встречаться с этим Шлайдером. Он – неприятный человек, и к тому же агент наших врагов. Да и ваш сегодняшний визит в полицию тоже, между нами, был необязателен. Они сами разберутся с вашим делом, дайте только срок.

Костенко коротко подумал.

– Вы что же, следили за мной?

– Да, – радостно признался Катакази. – Но ради вашей собственной безопасности.

– Очень любезно с вашей стороны, – процедил Семён Родионович.

Он вперил взгляд в собеседника, но тут же отвёл глаза.

– Вы напрасно сердитесь, Семён Родионович. Нью-Йорк наводнён разными проходимцами, вторично украсть русского дипломата для них ничего не стоит. Кстати, вы не вспомнили, каким образом оказались на свободе?

– Нет. Я был без сознания.

– Жаль. Ваше необычайное спасение куда более удивительно, чем ваше похищение.

– Вы что же, думаете, что я заодно с этими ребятами?

– Упаси господь.

– Тогда к чему эти намёки?

– Какие намёки, Семён Родионович, дорогой? Я вижу, в плену вы стали мнительным.

Костенко засопел.

– Скажите, Константин Гаврилович, вас послал барон Стекль? Хотя нет, навряд ли… Как бы он узнал о моём разговоре со Шлайдером?

Семён Родионович вопросительно посмотрел на Катакази. Тот улыбался и ничего не отвечал. Его неизменная весёлость начала понемногу выводить Семёна Родионовича из себя.

– Неужто у вас есть другой начальник, о котором я не догадываюсь? – продолжил он.

– У меня лишь один начальник – князь Горчаков. Ну и разумеется, государь император, – задорно ответил Катакази.

Они помолчали. Затем Костенко произнёс:

– Значит, вы хотите, чтобы я прекратил расследование.

– Ни в коем случае. Я лишь хочу, чтобы вы не вмешивались в работу нью-йоркской полиции. Проку от вас будет немного, а вот дров вы можете наломать немало.

– А если я откажусь?