Агент ФБР в Кремле. Успех операции «Соло»

Те, кто знал Морриса и то, чем он на самом деле занимался, считали его исключительно храбрым человеком, тем более что он прекрасно понимал тот риск, которому подвергался, и последствия возможного разоблачения в СССР. В Ленинской школе в 1930 году среди его учителей были старые большевики, бросавшие бомбы и грабившие банки. Он слушал лекцию профессионального мастера пыток из ЧК/ОГПУ и считал этого умельца воплощением зла до тех пор, пока не осознал, что человек с мягкой манерой говорить и дружеской улыбкой был душевнобольным извращенцем, классическим кандидатом в психиатрическую лечебницу. Но в своем ремесле тот явно был мастером. Он объяснил, что главное в пытке – не убить и не привести жертву в бесчувственное состояние до тех пор, пока из нее не выжато все, что нужно. Никто не сможет выдержать длительной профессиональной пытки, и сложное оборудование не понадобится – достаточно цепи, пары клещей и коробки спичек. «Дайте мне человека на одну ночь, и неважно, насколько он смел и силен, – к утру у него не останется ни единого зуба или ногтя, он пожалеет, что у него есть мошонка, и я смогу выбить из него признание, что он король Англии», – говорил палач.

Моррис знал, что под руководством его друга Юрия Андропова КГБ был великолепно оснащен для разрушения умов и истязания тел с помощью наркотиков, доводящих до безумия. ФБР обещало, что, если Морриса арестуют, его попытаются обменять на сидящих в тюрьме советских агентов. Но Моррис полагал, что советские руководители никогда не согласятся на обмен, который показал бы, как жестоко их надули. Больше того, он был уверен, что, если будет пойман в Советском Союзе, смерть неизбежна – и она не будет безболезненной. И все же он продолжал туда возвращаться.

Часть 11 Опасные интриги

В марте 1972 года Международный отдел снова вызвал Морриса в Москву. Предполагалось, что ему предстоит подготовить поездку Гэса Холла в Ханой и Гавану через Советский Союз. На самом же деле там хотели заполучить его в свое распоряжение на период секретных переговоров между Киссинджером и Брежневым, которые должны были состояться в апреле.

Во время краткого визита Холла в Москву Моррис сопровождал его повсюду. Потом Пономарев проинформировал его о новых махинациях китайцев. Те, как всегда, были настроены против Советского Союза, но теперь уже разумнее планировали свои действия. Вместо того чтобы ругать компартии Западной и Восточной Европы, называя их марионетками в руках Советского Союза, они искали их расположения, пытаясь завлечь их в антисоветский альянс.

Они нашли нескольких итальянцев из «Униты» и купили их, как говорится, за пятак. Один из итальянцев провел месяц в Китае и написал для «Униты» десяток прокитайских статей. Весьма добротные и умные публикации оправдывали маоизм. Китайцы даже отвезли журналиста в лагерь, где он встретился с бывшим профессором, который рассказал, что во время «культурной революции» его били, заставляли чистить туалеты и т. д. Но сейчас профессор согласен, что все это делалось правильно.

Итальянская компартия игнорировала советские протесты по поводу этих статей. Китай также пытался наладить контакты с испанской и румынской компартиями.

Пономарев заявил, что Мао превратил Китай в вооруженный лагерь, охваченный враждебностью к Советскому Союзу, и устраняет любого, кто с ним не согласен:

– Линь Бяо был назначен преемником Мао, но позволил себе высказываться против его политики. Мы не знаем всех деталей, но Линь Бяо был против антисоветской линии. Поэтому Мао его ликвидировал, как и Лю Шаоци. Линь не добился своего и был сбит во время бегства на самолете китайским истребителем.

Киссинджер прибыл в апреле, чтобы обсудить соглашения о разоружении; Советы надеялись, что Никсон с Брежневым подпишут их во время встречи на высшем уровне в мае.

При обсуждении Брежнев спросил совета у Морриса, как ему лучше держаться с Никсоном. Он сообщил, что из-за агрессии США во Вьетнаме партии всего мира просили Советский Союз отменить переговоры на высшем уровне, но русские намеревались стоять на своем, если только в ближайшее время какое-нибудь из ряда вон выходящее событие не сделает переговоры невозможными по политическим соображениям. Брежнев добавил, что очень уважает Киссинджера, и характеризовал его как «энергичного и умного оппонента, которого нельзя недооценивать».

Из бесед с Брежневым и Пономаревым Моррис сделал три основных вывода:

1. Китайцы твердо придерживались условий сделки с Соединенными Штатами, выполняли все свои обещания и ждали, что Соединенные Штаты будут поступать так же.

2. Советы настолько жаждут заключить соглашения с Соединенными Штатами, что будут выступать за проведение встречи на высшем уровне, что бы ни говорили коммунисты в других странах.

3. Что бы ни говорил Брежневу Киссинджер, он все сделал правильно.

Моррис прибыл в Нью-Йорк тридцатого апреля. Информация и его выводы были переданы в Белый Дом и немедленно пошли в дело.

* * *