Агент Иван Жилин

Но они и впрямь готовились к осаде, как бы ни убеждали своих гостей в обратном. По траве змеились кабели, сходясь к палатке с аппаратурой; два других точно таких же шатра виднелись метрах в трехстах отсюда – по разные стороны от главного входа. Ограда опоясывала весь парк и была составлена из прозрачных экранов два на три метра, закрепленных на стойках причудливого профиля. На экранах была нанесена по краю тонкая, серебрящаяся на солнце металлическая полоса. Не знаю как вчера, а сегодня на каждом из этих звеньев был заботливо выведен номер: начиная с цифры «1» (слева от арки), и заканчивая «2018» (справа). В землю были врыты столбы неясного назначения, в парке расставлены мобильные мачты антенн, приготовлены баллоны на тележках; таким образом, мирное ограждение, служившее по большей части украшением Университета, превратилось в надежный периметр, контролируемый в любой точке, и все это мало походило на учебную тревогу. Вдоль периметра курсировали озабоченные сотрудники, каждый с компактным рюкзачком на плечах – забавно это выглядело, так малыши на прогулке носят специальные мешочки за спиной, в которых помещается совок для песочницы и носовой платок.

– С радостью бы, но… – беспомощно повторил Анджей, состроил зверскую гримасу и пошел, горбясь, к палатке.

Я догнал Рэй.

– Кое-кто не дал мне договорить, – напомнил я, морально готовый в любую секунду снова оказаться на земле. Впрочем, теперь мы еще посмотрим, кто кого. Моя рука как бы сама собой легла девочке на плечо: она изучила внимательным взглядом эту мою руку, а я ждал, я всем сердцем хотел очередной хулиганской выходки… однако ничего не случилось.

– Нельзя грубить старикам, – продолжал я, потирая ушибленный бок. – Тоже мне, сосуд благодати, достойное дитя своего папаши. У Марии, по слухам, с твоими дедушкой и бабушкой был один сплошной конфликт, который, как я вижу, выродился в конфликт с собственной дочерью. А мне вот любопытно: какое будущее ты хотела бы для его внука?

– Чтоб был подальше от людей, – ответила она, не задумываясь.

– Сделаем. – Я засмеялся.

Рэй остановилась и странно посмотрела на меня.

– Не забудь, ты обещал.

Мы двинулись дальше. Разговор неожиданно оказался серьезным; что ж, тем лучше. Я осведомился:

– Ты веришь, что есть на свете машинка, которая изменяет реальность уже не в твоей голове, а вокруг тебя?

– Суперслег, – она усмехнулась. – Единственная и настоящая игрушка Оскара Пеблбриджа. Он так печется о чистоте человеческой истории, что хочешь не хочешь, а задумаешься, зачем ему эта штука нужна на самом деле.

– Я спросил не про Оскара Пеблбриджа, – терпеливо сказал я. – Давай не будем терять смысл.

– Давай. Мне тоже не нравится словечко «суперслег». Совершенная бессмыслица. Вроде «супермена». Возьмем, к примеру, Жилина, который вот уже сутки ведет себя аккурат как супермен, и все-то у него при этом получается. Хотя отродясь он таким не был! И вообще, сам он всей душой ненавидит таких жлобов и хамов, мы-то с вами это хорошо знаем. Где здесь смысл?

Смысла не было. Меня на миг повело – как давеча на пляже. Потому что я давно уже думал о том, о чем сейчас услышал, потому что дурацкое чувство сделанности, фальшивой яркости вчерашних дня и ночи, становилось с каждым часом все болезненнее.

– Мне кажется, Ваня, кто-то сильно захотел увидеть тебя таким, – ответила ведьмочка на свой же вопрос. – А тебе как кажется?

– Так вот для чего понадобилась комедия на пляже! – сообразил я. – Для того, чтобы сейчас сказать мне все это. Вы пытаетесь свести меня с ума, синьорина?

– Почему комедия? Рука болит, нет? Так что думай.

– Думать – тяжелая работа, – пожаловался я. – Мы ведь не про руку говорим. Про слег. Думать и говорить про слег – каторжный труд. В «Кругах рая» я уже высказался по этому поводу до конца, и вдруг появляешься ты, чтобы посеять в моей голове новый сорняк. На взморье, во время нашего бредового разговора, разве не снимали вы с меня рефлексограмму? Разве не для того возник жуткий образ ванны, из которой я так и не смог вылезти, чтобы проконтролировать в этот момент мои нейрохимические процессы? Я понимаю, вам нужно было знать, полностью ли отпустил меня слег. Но все-таки интересно: какой датчик ты ввела мне при помощи спицы?

– Блеск! – восхитилась она. – Абсурд пожирает своих детей.

– Тест, надеюсь, пройден?

– Тест? Удобная версия. У тебя хорошая психологическая защита, Ваня.

– Если на взморье был не тест, то что? – разозлился я.

Рэй, прищурившись, посмотрела на небо.

– Абсурд – это форма доказательства, – неторопливо произнесла она. – Это способ заставить человека взглянуть на все иначе, в том числе на что-нибудь действительно важное. А что для Жилина в этом мире важнее слега? Жилин столько слов, пардон, затупил, чтобы счистить с мира коросту благодушия. Если вдруг выяснится, что причину наших бед он перепутал со следствием, как ему, горемыке, перестроиться?

– Абсурд крепчал, – объявил я. – Глупо врете. Крутитесь, как змея на сковородке, позор.

Она невозмутимо продолжила: