Агент из Кандагара

– Это еще ничего не доказывает, – возразил Ибрагим. – К нам недавно прибыл один человек, из Белуджистана. Он очень известный человек и мы хотели ему верить. Очень хотели. Мы даже проверяли его нашей «сывороткой правды», проверяли на наших детекторах. Все было идеально, он был очень подходящий кандидат. И мы знали о его подвигах. А потом оказалась, что его наставник, пославший к нам этого молодого человека, был двойным агентом и сливал всю информацию американцам. Жаль, что нам не удалось его уничтожить, он сумел уйти от нас. Вот так тоже бывает. Его воспитанник был честным человеком, а этот наставник оказался мерзавцем и негодяем.

– У нас нет наставников и воспитанников, – поморщился Иззет, – если тебе нужно нас проверить, то проверяй. Только не нужно лишних слов и пышных оправданий.

– Правильно! – весело кивнул Ибрагим. – Сейчас вам сделают уколы. Не беспокойтесь, будет настоящий врач.

Физули подумал, что эта проверка будет строже остальных, хотя и не боялся, зная, что после стольких уколов и принятых лекарств «сыворотка правды» будет действовать на него не столь сильно, как на остальных. Сказывались большие дозы морфия, которые ему раньше кололи в качестве болеутоляющего. Но нельзя было предвидеть, как на него подействуют подобные уколы после столь длительных переходов.

Их отвели в довольно просторную и чистую комнату, где врач сделал им по два укола. Иззет Гюндуз только презрительно сжал губы, а Физули невесело усмехнулся. На самом деле, как он понял потом, ему отчасти повезло. Приехавший сюда Ибрагим решил сначала допросить именно его, и только затем его напарника. Вопросы задавались самые необычные. Как потом выяснилось, он отвечал довольно спокойно, но когда вспоминал о взрыве, начинал нервничать и кричать, что нельзя убивать детей. К тому же он часто упоминал какого-то Физули, говорил на непонятном для Ибрагиме языке, похожем на турецкий. Часто читал стихи на фарси и арабском. Ибрагим, говоривший с ним на фарси, закончил его допрос примерно через два часа, чтобы приступить к допросу Иззета. Перед этим он спросил врача:

– Что вы думаете насчет первого пациента?

– Насколько я знаю, он перенес тяжелое ранение и впал в кому, из которой выходил долго и тяжело. Говорят, что он чудом остался жив. Мы не знаем всех процессов, которые происходят у него в мозгу, – сказал врач, – но одно несомненно: он действительно пережил этот страшный взрыв и остался в живых.

– Вы не обратили внимания, что он несколько раз упоминал имя Физули? – напомнил Ибрагим. – Интересно, про кого он говорил. Мне показалось, что он говорил о себе в третьем лице.

Врач был родом из пакистанских шиитов, поэтому с явным сожалением взглянул на Ибрагима.

– Вам следовало бы знать, – сказал он с явным укором. – Мухаммед Физули – величайший поэт Востока и всего мусульманского мира. Он жил в шестнадцатом веке и творил сразу на трех языках – фарси, арабском и тюркском. По его собственному завещанию, Физули был похоронен в Кербеле, в мечети имама Хусейна, самой почитаемой мечети всех мусульман-шиитов. Он единственный в мире человек, удостоенный подобной чести за полторы тысячи лет. Неужели вы этого не знали?

– Нет, – признался Ибрагим, – действительно не знал. А разве курды бывают шиитами?

– Он великий поэт всего мира, а не только шиитов, – окончательно разозлился врач, – что касается курдов, то среди них встречаются и шииты. У вас есть еще вопросы?

– Давайте второго, – беззлобно предложил Ибрагим. – Не нужно на меня так обижаться, если я не знаю этого великого поэта. Теперь запомню.

Допрос Иззета длился еще меньше, около часа. Несмотря на два укола, Иззет ужасно сквернословил, чем даже развеселил своего собеседника.

– Этот тип никогда не сдастся, – весело заявил Ибрагим. – В общем, мне все понятно. Пусть поспят, а завтра начнем заново. Нужно будет проверить их на наших детекторах. Для них все только начинается, – пообещал он, выходя из комнаты.

– Пусть отдохнут, – согласился врач, – они это заслужили.

Физули пришел в себя, увидев стоявшего над ним врача. Тот наклонился, слушая дыхание своего «пациента».

– Как вы себя чувствуете? – спросил он.

– Неплохо, – ответил Физули, хотя голова ужасно болела. – Как я себя вел?

– Гораздо лучше, чем ваш друг, – улыбнулся врач, – он все время страшно ругался, а вы читали стихи на фарси и тюркском, иногда упоминали Физули.

– Надеюсь, что Ибрагим хотя бы знает, кто такой этот великий поэт. – Гусейнов закрыл глаза от досады. Не нужно было упоминать этого имени. Хотя Физули действительно великий человек, и его назвали в честь именно этого поэта и мыслителя.

– Говорят, что алкоголь и наша «сыворотка» снимают с человека его первый слой, обнажая сущность, – сообщил врач, – а это значит, что ваш друг – человек не очень спокойный и терпеливый. С таким опасно дружить или иметь какой-то бизнес. Он человек вспыльчивый, злопамятный и мстительный. Это сразу чувствуется по тому, как он себя вел.

– Что же тогда вы скажете обо мне? – поинтересовался Физули.