Агент из Версаля

Той же ночью в Ливорно Зодич встретился с Христинеком и доложил ему о знакомстве с Сикорскими. Вдвоем они направились к начальнику охраны главнокомандующего – капитану Тарасову, который предложил тайным образом арестовать злоумышленников и вывезти морем в Петропавловскую крепость. Его слова сначала показались Александру верными. Но сомнение в том, что не одни Сикорские могут участвовать в покушении, тотчас озадачило. Да и не было уверенности в том, что это Ярошевский и Браницкая – аристократы, снизошедшие до положения шутов, чтобы участвовать в диверсии. Хотя уже в самом предположении скрывалась жертвенность, которая могла бы заставить забыть об их шляхетском происхождении. Зодич упорно искал выход. Во-первых, необходимо было встретиться с комедиантами еще раз, попытаться выяснить, кто же они на самом деле. Обнадеживало приглашение «пана директора» на спектакль в день открытия карнавала. Стало быть, они оба будут участниками спектакля? А кто же исполнит покушение? И мудреные загадки, и тревожные мысли нагромождались, мелькали, как в калейдоскопе…

За день до открытия карнавала его разбудил хозяин гостиницы и передал записку, которую, по его словам, принесла знакомая из приютного дома. На листочке по-французски было начертано: «Жду вас в полдень в траттории “Вилозо”. Люция». Вмиг его охватили и радость, и чувство тревоги! Это была либо западня (мог предупредить Манульский) либо…

Полька задержалась на полчаса, когда Зодич уже разуверился в ее истинном намерении встретиться. В тратторию красавица вошла вместе со служанкой-толстячкой, таранящей всех, кто попадался на пути. Лицо актрисы скрывала вуаль, но Александр сразу узнал ее высокую стройную фигуру. Извинившись, что опоздала, пани подняла вуаль, села на отодвинутый им стул и отпустила сопровождающую. Взгляд ее был ироничен и смел. Заговорила Люция по-польски:

– Мое время ограничено. За мной следят. Очевидно, вы не помните меня, Александр?

Зодич с недоумением улыбнулся, вглядываясь в лицо актрисы, но ответить не успел.

– Мы с отцом приезжали к вам в Петербург. Он и ваша матушка Ганна были родственниками, кажется, в третьем колене. Тогда я была девочкой и влюбилась в вас, молоденького офицера. Вы удивлены? И вероятно, все позабыли? Так, пан? Впрочем, об этом никто не знает, кроме меня. Вчера, по неосторожности, вас дважды выдал польский акцент. У меня абсолютный слух. Так что… Зовите меня, как прежде, Ядвигой!

Зодич выжидающе улыбался, но краем глаза поглядывал на дверь, ожидая внезапного нападения ее соотечественников. Признание этой загадочной красотки ошеломило его, человека опытного и, как говаривали лекари, «нервически крепкого». Впрочем, колебался конфидент всего миг. Разубеждать женщину, узнавшую его, было глупо.

– Да, вы правы. Меня зовут Александром, и я русский офицер. Но совершенно не помню тех дней, когда вы приезжали к нам…

– В вас, пан, течет шляхетская кровь! – вскрикнула полька – А служите нашим врагам… Об этом Сикорский узнал от пана Манульского, который прибыл вчера. Они сговорились вас прикончить. Но это – безумство и неоправданная жестокость… Я не могла не предупредить вас. Родственный долг обязует. Впрочем, мне пора. – Ядвига одним движением спрятала лицо под темной вуалью и поднялась. – Возможно, я прокляну себя за этот приход… Для меня нет ничего дороже Польши!

– Ответьте, пани, только на один вопрос! – вскрикнул Зодич, также вставая. – Ярошевский – ваш муж?

На сей раз от неожиданности замерла Ядвига и, помедлив, произнесла с вызовом:

– Вам, действительно, многое известно… Мужчине-рыцарю не подобает быть столь любопытным… Не провожайте!

Зодич любовался ее походкой, порывистой и легкой, пока полька не скользнула за дверь. А затем перевел взгляд на два чудесных бокала синего муранского стекла и на стоящий посреди стола такой же, искусно сделанный графин с вином. Пожалуй, приход Ядвиги был действительно тайным…

* * *