Агент ЛГС. Книга 1. Часть 1. Заслон

— … и меня разорвёт внутренним давлением.

— Как я могу помочь? Ты можешь открыть мою капсулу? Я выйду и воспользуюсь экзоскелетом.

— Во-первых, у Вас связаны руки и ноги. Во-вторых… А в-десятых капсула откроется только после доставки Вас на Землю. Я не смог подобрать электронный ключ или разблокировать. Но успел дать команду…

— К чёрту блокировку. Я могу вышибить двери?

— Это не под силу даже роботам. Двери и корпус из высокоуглеродистого пластика. Это попрочнее титана.

— Как можно помочь тебе? Я могу вызвать моих пленителей? Пусть ты и попадёшь к ним в лапы, но останешься жив, а там мы…

— Я отключил звук, коротнув его. Но даже, если они будут знать, что на корабле есть угроза чьей-то жизни, они и пальцем не пошевелят. Вы для них важнее.

— Послушай, воин! Я тебя узнал, я сделаю всё, когда выберусь отсюда, чтобы…

— Скажите Роксане, что мои последние слова были о ней.

— Родители твои…

— Нет их для меня. Я ж с Земли. Мне с ними не по пути. Луна навеки!

— Луна превыше всего! — на автомате откликается командор, но это не сбивает его с темы. Он что-то пытается мне сказать…

Я уже плохо соображаю, в голове гудит, глаза застилает пелена крови, виски бешено стучат.

"Как же так?! Зачем я умираю молодым? Что я успел сделать в этой жизни? Для чего жил?"

Я даже чувствую, как у меня лопаются глаза, сосуды, мозг. Это только в голофильмах космонавты умирают мгновенно. Для меня время замирает и длится бесконечно долго! С каждым мигом боль усиливается всё больше и больше. И когда она уже кажется невыносимой, оказывается, есть ещё более мучительная боль. Сознание разрывается от понимания безвыходности и обречённости. Каждую секунду я проживаю всю свою жизнь заново, раскаиваясь в содеянном в разных ситуациях из воспоминаний. Я вижу, как лопаются мои сосуды, хотя мне и видеть уже нечем, скорее всего, глаза вытекли ранее. Боль усиливается до бесконечности.

"Може бой! Как я хочу жить!"

Максим Григорьев

Я удаляюсь от Луны, а конца края вражеских полчищ не видно! Кажется, что они роем занимают всю Тёмную Сторону Луны! Но нет, вон видно Землю. Что это? Они все летят параллельно мне? Это атака на нашу планету?

Мой грузовичок шустрый, но патрульные будут половчее. Однако вся эта орава движется с общей скоростью флагмана. Поэтому я опережаю всю кавалькаду и устремляюсь вперёд на родную Землю. Я должен всех предупредить! Хотя, о чём я? Такую армаду не скроешь. Скорее всего, их давно уже засекают и готовят отпор. А это значит, что мне ни в коем случае нельзя снимать "Невидимку", иначе меня подобьют свои же! На подлёте пытаюсь выйти на связь, но панцирь "Невидимки" глушит все волны, даже мысленной связи. Вот тебе и выбор — снять панцирь и быть подбитым случайно обнаружившими меня защитникам, даже не успевшими опознать "свой-чужой". Или прорываться как есть. Выбираю второй вариант. Раскрою себя только у самой Земли. Забиваю программу поведения управлением "Невидимкой". А, может, надо было на Спутнике сдать контейнер? Хотя, вероятно, Спутника уже нет. Уничтожен. Эта саранча сметёт вмиг такую кроху, какой бы она гигантской ни казалась в сравнении с моей шлюпкой.

Вижу перед собой Землю. Но меня не радует её вид. То тут, то там я вижу вспышки на планете! Её уже атакуют! Наверное, с дальних подступов ещё. В назначенное место я прибыть не смогу. Меня просто собьют либо те, либо другие. Любым случайно пролетающим кумулятивным снарядом из роя подобных. Возможно, даже не под мою цель калибром.

Скоро надо будет производить торможение и разворачивать корабль на все сто восемьдесят градусов. Уж что-что, а садятся корабли до сих пор попкой вниз, своей нижней точкой.

Можно разворот сделать заранее и тогда спуск будет плавным. Но я решаю побыстрее достичь Земли, опасаясь, что с каждой минутой бой становится всё жарче и жарче! Придётся делать петлю ближе к планете. Это опаснее, требует мастерства, но так больше шансов выжить и быстрее встретиться с почвой в хорошем смысле этого слова.

Глава Одиннадцатая. Всё не так, ребята!

— Я, приятель, никогда не считаю, что дело — дрянь, пока не вляпаюсь по самые уши.

(Андрэ Нортон. "Саргассы в Космосе")

Леший.

Мне эхом ещё слышится предсмертный крик Шустрого. Он умирает долго. Может, на самом деле проходит лишь пару минут, но для меня они растягиваются на часы! Я чувствую всю его агонию. Каждый штрих его боли отзывается во мне, словно я вместе с ним переживаю всё это. Слёзы хлыщут его кровью из моих глаз.

Остаток пути я провожу в оцепенении. Эмоции давно выплескались, остаётся лишь пустота. Для чего это всё, если мы не можем спасти жизни тех, кто пытается спасти нас?