Агент на месте (ЛП)

Малик мгновенно отдал приказ на арабском своей команде. Дверь открылась, и один за другим они направились вниз по лестнице в тактическом поезде, фонари их оружия прощупывали темноту внизу. Сам Малик присоединился к задней части штабеля.

Он спустился всего на несколько ступенек, прежде чем почувствовал запах дыма.

Нарушитель — первый человек в очереди — был уже у подножия лестницы в винном погребе. Его голос потрескивал по радио.

«У меня дым валит из обеих дверей в задней части».

Малик кричал вниз по лестнице, игнорируя радио. «Иди туда и вытащи ее!»

К тому времени, когда сирийские коммандос подошли к двери справа, они задыхались от дыма в винном погребе. Нарушитель положил руку на железную дверную задвижку. Даже через перчатки он почувствовал обжигающий жар. Он боролся с болью, снова подстегиваемый криками своего лидера сзади, и открыл дверь.

Пламя вырвалось в свежий воздух винного погреба, почти окутав находившихся там мужчин. Внутри спальни все было охвачено пламенем.

Малик крикнул по рации: «Потушите огонь! Найдите женщину! Это приказ!»

Но теперь дверь в кладовую слева распахнулась, и языки пламени с ревом вырвались наружу и пронеслись по деревянному потолку винного погреба, над головами всех стоявших там мужчин. Огонь за считанные секунды перекинулся на настенные гобелены и коврики и перекинулся на деревянные винные стеллажи вдоль стен. Ни у кого из коммандос не было ничего, чем можно было бы потушить такой большой пожар, и никто не осмеливался проникнуть глубже в комнату, чтобы войти в помещение для прислуги, где предположительно содержался Медина. Очевидно, что в обеих комнатах было воспламенено большое количество горючих веществ, и мужчины знали, что если они не эвакуируются немедленно, они все могут быть поглощены дымом и огнем.

Несмотря на прямой приказ вернуть женщину, коммандос начали отступать к лестничной клетке. Малик сам попытался протиснуться мимо них в комнату, но через несколько секунд он тоже развернулся и побежал к лестнице.

* * *

Себастьян Дрекслер стоял наверху лестничной клетки, видел пламя и дым и слушал безумные передачи по своему радио.

Пока мужчины внизу боролись с откровенным ужасом, который пришел с осознанием того, что они провалили свою миссию по возвращению испанки, Дрекслер боролся с желанием улыбнуться от уха до уха, потому что не мог поверить в свою удачу. Повернувшись на кухню, он встретился взглядом с Римой Халаби.

По-французски она сказала: «Вы хотели ее смерти, не так ли?» — спросила она.

Дрекслер понятия не имел, говорит ли сириец, прижимающий Римму к стене, по-французски, поэтому он сохранил свое прикрытие, сказав: «Конечно, нет!»

«Воланд сказал мне, что ты это сделал».

«Воланд все недооценил, и это привело к смерти вашего мужа. Но я прослежу, чтобы тебе не причинили вреда, пока ты делаешь, как я говорю».

Рима улыбнулась. По-арабски она сказала: «Что теперь со всеми вами сделает Ахмед Аззам, когда узнает, что вы потерпели неудачу?»

Малик был последним, кто поднимался по лестнице, от его одежды и снаряжения валил дым. Один из коммандос захлопнул дверь, отсекая пламя, которое уже добралось до верха лестничной клетки.

Малик упал на колени, кашляя и хрипя в течение нескольких секунд, но как только он пришел в себя, он встал и, пошатываясь, подошел к Риме Халаби. Он обхватил рукой ее горло. «Что ты сделал?»

Дрекслер повернулся к нему. «Малик!»

Рима посмотрела в глаза темноволосому лидеру коммандос. Она дико расхохоталась. «Я перерезал ей горло в постели, облил ее тело скипидаром и поджег».

Малик покачал головой. «Лжец! У тебя не хватит духу для».

«Я был кардиохирургом почти тридцать лет! Ты думаешь, резать живую плоть за пределами моих способностей? Ты что, дурак? Я оказал ей услугу. Ей лучше умереть, чем возвращаться к этому монстру, на которого ты работаешь!»

Мужчина у двери в винный погреб крикнул через кухню: «Сэр! В этом фермерском доме много древесины. Этот огонь будет распространяться. Мы должны выбираться отсюда!»

Малик запустил руки в свои вьющиеся волосы, находясь на грани паники. Дрекслер мог видеть, что этот человек знал, что смерть Медины означала и его собственную смерть. Он прошелся по комнате на мгновение, на виду у своих людей.

Затем он снова посмотрел на Риму.

Дрекслер почувствовал ход мыслей сирийца. Он сказал: «Нам нужен доктор Халаби. Мы забираем ее обратно в Дамаск. Она — единственный человек, который может подтвердить историю о том, что случилось с Мединой».

На глазах у Дрекслера Малик убрал висевший у него за спиной пистолет-пулемет, выхватил пистолет и бросился к Риме. Он зажал ствол оружия между ее грудями.

«Подумай, Малик!» Дрекслер закричал. «Не делай этого!»

Рима прошептала: «Я умираю гордой дочерью Сирии».

Малик выстрелил один раз в грудь доктора Рима Халаби, отбросив ее спиной к стене. Она медленно сползла на пол.

Дрекслер разочарованно покачал головой. Ему было наплевать на женщину, но швейцарский оперативник хотел, чтобы она подтвердила Шакире, что Бьянка мертва.

Как раз в этот момент из щелей в деревянной двери начал выходить дым.