Агент на месте (ЛП)

Теперь улыбка Шакиры была искренней. «Попробуй сказать это Ахмеду. Я не скажу ему, что знаю о его романе с Бьянкой, но если он когда-нибудь узнает, что я знаю, он, вероятно, решит, что мой личный агент разведки был тем, кто донес на него».

Это был леденящий душу комментарий, и Дрекслер не знал, как к нему отнестись, но в ту же ночь Шакира освободила Дрекслера от его обязанностей в отношении Медины, и это его сильно расслабило.

Он вернулся к своей работе в Службе общей разведки и защите интересов счетов Шакиры в Meier Privatbank, и он считал, что ему повезло, что он избежал опасности донести на одного из своих благодетелей другому.

Но это было всего несколько месяцев спустя, когда он был с Шакирой в ее личных покоях. Они оба были обнажены и покрыты тонкой струйкой пота; простыни из египетского хлопка вокруг них были скручены, скомканы и влажные, подушки разбросаны по полу.

Дрекслер была глубоко погружена в последствия посткоитального затишья и не в настроении для серьезного разговора, но, хотя Дрекслер была главной во время их занятий любовью, в ту секунду, когда секс закончился, она вновь обрела свойственный ей вид властности и отстраненности.

Как ни в чем не бывало, Шакира села в кровати. «До меня дошли слухи, Себастьян, и мне нужно, чтобы ты выяснил, правда ли это».

«Есть шанс, что я могу сначала принять душ?»

Когда Шакира сказала ему, что узнала о беременности Бьянки, Дрекслер не поверил. Он не мог представить ни одного сценария, при котором Ахмед позволил бы любовнице родить от него ребенка.

Но Шакира чувствовала по-другому. Она беспокоилась, что на подходе мальчик, а мальчик представлял угрозу для ее детей, для ее собственной власти в стране.

Если раньше Дрекслеру было некомфортно из-за перспективы информировать президента своей жене об измене, то теперь он был не в себе из-за затруднительного положения, в котором оказался.

Он был загнан в угол, но он продолжал работать. Он начал копать, изо всех сил надеясь, что не было ни беременности, ни ребенка, но через некоторое время он обнаружил, к своему ужасу, что любовница действительно подарила Аззаму сына. И, что самое худшее из всех новостей, мальчика назвали в честь отца Ахмеда, человека, который правил Сирией тридцать пять лет. Дрекслер мгновенно понял наверняка, что у него есть информация, которую Ахмед аль-Аззам убил бы, чтобы сохранить в тайне.

Он беспокоился о том, чтобы рассказать Шакире, но она требовала информации, и он знал, что она может осложнить ситуацию в Meier, если он не раскроет то, что знал.

Дрекслер снова оказался в центре очень опасной игры, поэтому он сделал то, что должен был сделать. Он выбрал сторону. Он знал, что рассказ Шакире о ребенке Джамале не даст ей повода убивать его, но если он расскажет Ахмеду Аззаму о своем открытии, сирийский президент может просто убить его за то, что он узнал.

Когда он сообщил ей новость, она восприняла это стоически, затем сказала: «Единственная причина, по которой Ахмед держал меня рядом, — это мои отношения в суннитской общине. Когда война закончится, когда русские и иранцы устранят все внешние угрозы, тогда ему больше не понадобится помощь суннитских группировок. Подумай об этом, Себастьян. Если он создаст новую семью со своей юной наложницей-алави и своим новым ребенком… Как ты думаешь, что он сделает со мной? И если что-то случится со мной, что будет с тобой? Ты слишком много знаешь».

Только потому, что ты сделал меня соучастником постфактум, Дрекслер бушевал внутри.

Шакира продолжила, размышляя обо всех аспектах ее и Дрекслера общего затруднительного положения. «А что с деньгами в Meier Privatbank? В конце концов, это вы — их агент — узнали об измене. Вы думаете, Ахмед оставит сто миллионов евро в Швейцарии, зная, что у них есть эта информация о нем? Он убьет меня, заберет деньги из вашего банка, и вы останетесь здесь, в Сирии, без покровителя ни дома, ни за границей. Ты будешь лишним концом».

Дрекслеру пришло в голову, что если бы ему только сошло с рук задушить Шакиру Аззам до смерти прямо здесь и сейчас, это решило бы множество его проблем.

Но это не решило бы всех проблем, и он не ушел бы далеко, уж точно не из Сирии. Дрекслер понимал, что, по крайней мере, на данный момент, его личная судьба была неразрывно связана с сохранением хорошего здоровья и репутации первой леди.

«Что вы предлагаете нам делать?» — спросил он.

«Остановить эту женщину — единственный способ защитить учетную запись в Meier, и это ваша работа, не так ли?»

Он пожал плечами. Теперь я в унынии.

Она наклонилась к нему с заговорщическим видом. «Мы в этом вместе, Себастьян. Нам нужно найти способ избавиться от Бьянки».

Швейцарец посмотрел на нее как на сумасшедшую. «Как это тебе помогает? Если ты убьешь его любовницу, ты думаешь, это обеспечит тебе безопасность?»