Агент ноль-ноль-хвост

– Пока не посинеешь, – добавил Кот, и все опять обернулись к нему. – Чего вы на меня уставились?

– Ты опять?

– А ты, умник, пробовал просидеть в бане целый день?

– Действительно! – согласилась с Котом Василиса. – Это, знаешь, как-то… Особенно в моем положении.

– Дорогая, никто ведь не заставляет сидеть тебя в парилке! Попаришься немного, потом отдохнешь в раздевалке, помоешься под душиком, опять в раздевалке посидишь.

– Мам, я тоже хочу париться! – на кухню вбежала Аленка.

– Мы пока никуда не идем, доча.

– Но я слышала что… – Аленка завертела в руках карандаш.

– Подслушивать чужие разговоры нехорошо, – укорил ее Иван. – Тем более, взрослые.

– Но я хочу в баню!

– И я хочу! – выглянул из-за сестры Ванька, держась за подол ее халатика.

– Вот только тебя там и не хватало! – проворчал Кот.

– Все, стоп! Схожу с детьми. Заодно накупаю всех по-человечески – у тебя ведь который день руки никак не дойдут газовую колонку посмотреть.

– Там всего-то фильтр почистить надо, – Иван недовольно поскрипел стулом.

– Вот и почисть на досуге, а мы пока в баню сходим. С двойной пользой.

– Ура! – воскликнули дети, скача на месте. – Мы идем в баню! – и убежали обратно в комнату собираться.

– Остается главный вопрос: что делать, когда этот тип будет обнаружен? – продолжала Василиса.

– Ты зовешь меня и я… – воодушевился Иван.

– Куда? В женское отделение?

– Да, неувязочка, – Иван смущенно потер переносицу.

– Могу пойти я, – предложил Кот. – Мы, коты гуляем где вздумается…

– Вот и гуляй… где вздумается. Тебя там только и не хватало!

– Я могу черные очки надеть.

– Зачем? – уставилась на Кота Василиса.

– Чтобы не ослепнуть ненароком, – залился мяукающим хихиканьем тот.

– Короче так, – прервал развеселившегося не на шутку Кота Иван. Есть дельное предложение: ты кричишь – он убегает, а мы ловим его на выходе. Возражения имеются?

Кот с Василисой синхронно покрутили головами.

– Тогда нужно решить еще один вопрос: средства защиты.

– Лом! – выкрикнул Кот, вытягивая лапу вверх и тряся ей, будто отличник на уроке.

– Поясняю непонятливым: мы имеем дело с нечистым.

– Лом, освещенный в церкви!

– Неплохая мысль, – похвалил Иван Кота. – Я думаю, по пути нужно будет заскочить в церковь и набрать святой воды. А женщинам и детям – обязательно надеть крестики.

– И все? – морда Кота недоуменно вытянулась.

– А ты что, предлагаешь батюшку в баню пригласить?

Кот досадливо скосил челюсть и ничего не ответил.

– Понятно. Остальное по ходу, так сказать…

В помывочной было душно и немноголюдно. Несколько женщин в возрасте, десяток чуть помоложе, одна малышка лет трех с дородной мамашей и две молодых девушки, неловко поворачивающихся спинами к Ваньке, до которых тому в свои пять лет не было совершенно никакого дела. Мальчик сидел в тазу, полном горячей воды и от удовольствия болтал ногами, увлеченно лопая пальчиком мыльные пузыри. Аленка, высунув от напряжения язык, надраивала мочалкой спину Василисе.

– Ты ничего не видела? – обернулась к Аленке Василиса, незаметно озираясь по сторонам.

– Пока нет, мам.

– Чего вы там шепчетесь? – спросил Ванька, хлопая ладошами по воде. Хлопки выходили гулкие, и это было очень забавно

– Да так, ни о чем. А ты хорошенько три, а то я скоро усну.

– Так? – спросила Аленка поднатуживаясь.

– Уже лучше, – сказала Василиса. Глаза ее медленно ощупывали помещение, стараясь обнаружить скрытые щели и дыры. – Может, он и вовсе не появится сегодня? Мы здесь уже столько торчим!

– Мам, ну откуда я знаю! – Аленка откинула рукой со лба мокрую прядь и встряхнула мочалку.

– Вы про кого? – опять спросил Ванька.

– Ванюш, ты, главное, не отвлекайся. А ты три. Мама должна быть кристально чистой и скрипучей.

– А ты и так вечно скрипишь, – с умным видом заявил Ванька.

– Ну, спасибо!

– Это папка так говорит.

– И ему тоже спасибо. Отдельное.

– А если вы про дядьку говорили, то он во-он там сидит, – ткнул Ванька пальцем в потолок.

– Где? – охнула Василиса, вскидывая голову и поспешно прикрываясь заранее заготовленным полотенцем.

– Да вон, где дырочка такая, квадратная, – еще раз показал мальчик, и уже все женское отделение уставилось на широкую отдушину, забранную частой сеткой, из которой торчал красный нос сторожа-билетера-сантехника.

На несколько мгновений в помывочной воцарилась тишина, а потом та взорвалась возмущенными женскими криками.

– Ах ты, ирод проклятый! – грохнула тазом об пол полная бабка. – Бабы, да шож это деется такое?!

– Держи его, подлеца!

– А ну, слазь оттендова! Я те зенки-то повыколупываю!

В отдушину полетели мочалки, куски мыла, шлепки. Кто-то запустил тазом, и тот, гремя, покатился по полу. Аленка спряталась за скамейку. Ванька с маленькой девочкой радостно скакали, хлопая в ладоши и внося свою толику во всеобщее веселье.

Мужик, стряхнув оцепенение, рванулся в сторону, но старый деревянный потолок вдруг просел под его весом. Раздался треск. Решетка, прикрывающая отдушину, перекосилась и повисла, закачавшись на ржавых петлях. Мужик застыл, выкатив глаза и округлив рот. Потолок медленно прогибался под его грузной фигурой.

– Поберегись! – гаркнул вдруг он.