Агент Омега-корпуса (сборник)

После того как в пирамиду упрятали третий труп, все собрались в «черепахе».

Оглядевшись в рубке, Илья понял, что не ошибся, это была не грузовая машина, а боевой аппарат первого класса защиты. Внешне вездеход почти не отличался от геологического, однако опытный взгляд сразу замечал и более крупного калибра лучевик, и ряд сквозных отверстий в броне по бортам — выходы разрядников АМА, и две маленькие антенны за боевой башенкой, одна из которых могла запросто оказаться волновым эмоционатором — последней новинкой спец-К-флота Ариестры.

Внутреннее убранство было роскошным. Вместо обычных-двух над панелью управления красовались четыре экрана. Кресла не стандартные — массивные, литые. Стены забраны мягким материалом. Все сверкало новизной.

В одно из кресел, отшвырнув шляпу, тут же рухнул Хеликс, и его лимонный лысый череп с перевязью обруча едва возвышался над подголовником. Его примеру последовал и Крис. Откинувшись на спинку, он спросил: — Где танкетка?

— Когда заходил в пирамиду, оставил ее рядом. — Илья коротко рассказал о своих приключениях в черном коридоре.

— Это все очень странно. — Хеликс порывисто вздохнул. — И тревожно. Не могла же она сама по себе исчезнуть?

— Да, ребята, — задумчиво промолвил Илья, — всего несколько часов прошло с того момента, как мы расстались, а каждый из нас уже убедился, что Додарб совсем не прост.

— И уже вляпались. — Голос Криса был мрачен.

— Себя мы еще не раскрыли, — Илья подался вперед, зато кое-что выяснили.

— Они будут искать пропавшую «черепаху».

— Без сомнения, — кивнул Моросанов, — и это здорово осложнит нам жизнь.

— Вот она! — воскликнул Йоронг.

На экране за очередным пилообразным ребром пирамиды показалась экспедиционная танкетка. Она стояла, сиротливо уткнувшись носом в выросший бархан. Крис, подогнав «черепаху» поближе, обернулся: — Нехорошо оставлять ее здесь.

— Открой багажник. — Илья поднялся и вышел наружу.

После кондиционированного воздуха вездехода жар пустыни показался особенно невыносимым. Забравшись в танкетку, Моросанов убедился в ее исправности. Большой багажный люк «черепахи» открылся, и Илья загнал машину в просторный трюм.

Возвращаясь в рубку, он вытащил из кармана найденный у одного из убитых черный жетон и внимательней присмотрелся к нему. Жетон был сделан из твердого пластика, уже здорово потертого по краям, на задней стороне было выбито «975 БАТРИК БИРК». Похоже, это было имя и личный номер. Имя явно лиогянское, начинающееся на «Б». Жетон, видимо, служил чем-то вроде удостоверения личности. «Значит, — предположил Моросанов, — на Додарбе существует какая-то неофициальная воинственная организация, в которой по меньшей мере тысяча человек. „Черепаха“ имеет номер „16“, следовательно, с техникой у них тоже неплохо. Теперь понятно, куда пропадали корабли».

Перевернув жетон, Моросанов еще раз осмотрел символ — красный круг на черном фоне, пересеченный двумя серебристыми диагональными лучами. Подобным символом пользовались блоссисты. Илье не раз доводилось встречаться с приверженцами этой философии. Основатель течения, лиогянин Бун Блосс, в своих многочисленных трудах доказывал, что все существующие в мире физические законы работают не сами по себе, а поддерживаются некой космической сущностью, которая переросла личную форму и трансформировалась в принцип. Подобные рассуждения всегда достаточно туманны, и понять их было не просто. Блосс призывал своих последователей искать путь к такой трансформации, заниматься духовным самовозрождением, постигать себя и преодолевать свои пороки, как препятствия в пути. В некотором смысле лиогянин недалеко ушел от земного мудреца, сказавшего: «Познай себя», однако было что-то в блоссизме настолько притягательное, что многие подпадали под влияние его идей.

Встречаясь с приверженцами учения, Илья не мог не отметить исключительную правдивость и совестливость этих людей. Блоссисты серьезно и тщательно занимались самовоспитанием, стремясь контролировать себя и свои поступки даже в мелочах. Это была явно положительная черта учения, и специальный институт Лиого занимался изучением теории и практики блоссизма, чтобы использовать его позитивные моменты при обучении молодежи.

Особенно действенными методы блоссизма оказались в институтах, организованных для выходцев из новооткрытых миров Джозлуса, Шагара и Тарга.

Основой системы были так называемые «афоризмы Блосса», над которыми полагалось размышлять. Их насчитывалось более двухсот. Считалось, что каждый из них — зерно, которое должно прорасти в сознании, чтобы дать плоды. Блосс утверждал, что при размышлениях над афоризмами невозможно использовать такой инструмент познания, как логическое суждение: при упорной работе ученика пробуждаются к жизни более глубокие участки мозга, которые пока слабо подчинены рассудку.

Илья постарался припомнить хотя бы некоторые афоризмы, но на память пришел всего один: «Ты властен только над телом. Овладей хотя бы им».