Агент, переигравший Абвер

– Делается все для нейтрализации диверсий. Войсками НКВД взяты под охрану мосты, опасные участки дорог, перекрестки, маршруты следования союзных делегаций. И расслабляться никто не имеет права. Что касается твоих ребят, Амир, продолжайте работать строго по инструкции. Ваша задача – выявлять, выявлять, выявлять любых подозрительных лиц, возможные места, где могут затаиться террористы, оборудованы позиции снайперов… Короче, инструктаж ты помнишь. Наблюдения за кладбищем не снимать, но и глаза британцам не мозольте. Что касается Муслима, он нейтрализован нами, – Агаянц посмотрел на часы, – сорок минут назад, – по требованию англичан и передан им как основной фигурант, совершивший вооруженное нападение на их сотрудников. Не захотели наши союзники подождать немного, пока мы выявим его сподвижников.

– А вы сразу не сказали.

– Вот, говорю. Майер тоже у англичан. Что касается нас, Амир, мы должны продолжать работу, а не рассуждать. В общем, пока все. Я распоряжусь, чтобы тебя доставили поближе к дому на машине. Поздно уже. Завтра поговорим еще о делах.

В Тегеране было все, как всегда. Только тише обычного. По улицам ходили лишь патрули да люди в форме. Вообще в столице в эти дни количество агентов, контрагентов и войск специального назначения, кажется, сравнялось с числом местных жителей.

А для пущей безопасности руководителей государств спецорганы предприняли нетрадиционный ход. В диппредставительствах СССР и Великобритании, которые находились совсем рядом, советские и английские солдаты пробили стены и натянули между ними шестиметровый брезентовый коридор, по которому должны были передвигаться друг к другу делегации, не выходя на улицу. Снаружи его в три кольца обставили автоматчиками, пулеметчиками, пушками и танками.

Жора смотрел в окно автомобиля на темные улицы ночного Тегерана, прокручивая в голове доверительный разговор с Агаянцем.

Утром следующего дня Жора с Гоар подъехали на велосипедах к овощным рядам у Большого базара и сразу же увидели Казанфара, который в тени старого платана, поставив велосипед вверх колесами, поджимал контргайкой тормозной рычажок на задней оси. Заметив подъехавших ребят, однако, он быстро справился с ремонтом и, перевернув велосипед в нормальное положение, пожал руку Жоре и кивнул Гоар.

– Привет, Казанфар, – поздоровалась девушка.

– Привет, ребята. У меня новость – Хабир объявился, – с ходу огорошил друзей он.

– Как объявился? Где?..

– Дома. Отсыпается, наверное. Сегодня утром заявился к нам во двор, попросил отца присмотреть за его лавкой. Рассказывал, что просидел «в казематах у англичан» двое суток. Вообще не спал. Будто британские солдаты хватают всех, кто попадется им на пути, и бросают в карцеры, которые набиты ни в чем не повинными людьми. Сажают так много, что уже некуда девать задержанных. Поэтому, дескать, его за двадцать пять реалов откупных выпустили на свободу. Все жаловался: «Тело ломит, голова как в тумане. Мне полежать бы надо, отоспаться. Ага Арзу, присмотрите за моей лавкой». Короче говоря, ничего особенного не требовал, лишь попросил: «Будете мимо проезжать, бросьте взгляд, не открыта ли дверь, цел ли замок. И все». Отец уверил его, что присмотрит, мол, о чем речь, сосед. – Казанфар тыльной стороной ладони смахнул пот со лба и закончил: – Я все время находился рядом с отцом и, как мог, показывал, что не слушаю разговора взрослых, а сам почти дословно запомнил все, о чем было сказано.

– Молодец, Казанфар, понятно. Хабир, похоже, хороший сочинитель. Ему бы сказки Шахерезады рассказывать, но, видимо, не хочет. Ты отправляйся к себе и глаз не спускай с дома соседа. Гоар, а ты срочно поезжай к Агаянцу, передай, что объявился Хабир. Это ему будет интересно узнать. Потом с Оганесом «покатайтесь» по Тегерану. У меня тут дело небольшое. После полудня встретимся здесь же.