Агент перемен

— Как я могу, — вопросила она, доставая нож, — выучить высокий лиадийский, если ты упорно отвечаешь мне на низком?

— А я так делаю? Наверное, у меня проблемы с акцентом.

Она подняла брови.

— Похоже, у тебя вот-вот испортится настроение, друг.

Он откинулся назад, скользя пальцами по пульту и глядя на комплекс.

— Обычно меня считают выдержанным, — тихо сказал он. — Но, конечно, меня еще ни разу не испытывали в таких суровых условиях.

Она рассмеялась и отрезала себе кусок сыра.

— Испортится, и еще как. Сарказм! Я не виновата, если ты забыл свой родной язык.

Он ввел еще две поправки и встал из-за пульта, а потом перешел к столу. Она отхватила кусок сыра и протянула его на кончике ножа. Вал Кон взял сыр и сел на скамью рядом с омнихорой, поставив одну ногу на сиденье.

— Спасибо.

— Не за что. — Она отрезала кусок и себе и уселась верхом на вторую скамью. — А что ты тогда сказал?

Он выгнул бровь.

— Разве корни так различаются?

— О, «большой привет» я поняла, но там было еще слово — ша…

— Шатрез, — пробормотал он, откусывая сыр.

— Правильно. Что это значит?

Он закрыл глаза и чуть нахмурился. А когда снова открыл, то тихо вздохнул.

— Песня сердца? — Он покачал головой. — Не совсем то, но похоже.

Она моргнула и поменяла тему разговора.

— На скольких языках ты говоришь?

Он доел сыр и отряхнул руки.

— На том же уровне, на каком я владею земным, — на пяти. Я знаю еще десять настолько, чтобы попросить еду и ночлег. И лиадийский. И торговый.

— Так много? — Она покачала головой. — И на земном ты говоришь лучше, чем большинство тех, для кого он родной. Только немного странно, что у тебя нет акцента.

Он переменил положение, потянулся за гитарой и начал возиться с торчащими наверху колками.

— Когда-то у меня был акцент, — пробормотал он, поворачивая колок и дергая струну. — Но когда меня отправили… в командировку… то сочли, что было бы неразумно, если бы я говорил на земном с лиадийским акцентом.

— О! — Она перевела дыхание. — Мой друг, тебе следовало бы бросить твою работу.

— Я над этим думаю.

— А о чем тут думать?

— Как это сделать.

Он дернул очередную струну. Дзынь! Она изумленно воззрилась на него.

— Скажи им, что с тебя хватит, что командировка закончена и ты хочешь снова стать разведчиком. Можешь добавить «пожалуйста».

Блямс!

Он покачал головой, прислушиваясь к вибрирующей струне.

— Они ни за что на это не согласятся. Я прожил слишком долго, узнал слишком много, до слишком многого додумался сам.

Буме!

— Тебя убьют?

Мири явно в это не поверила, и он особенно оценил то, что она постаралась, чтобы ее голос прозвучал совершенно прозаично.

Он быстро провел пальцами по струнам у порожка и поморщился от получившейся какофонии. Перед его мысленным взором бежали цифры: ему не следовало вести этот разговор, ему вообще не надо было помогать Мири, он напрасно за ней вернулся… Казалось, цифры пытались сказать ему именно это. И теперь он расплатится своей жизнью. Он попытался не обращать на цифры внимания. ВВЗ составляла 0,08.

— Вал Кон!

Он поднял голову, удерживая гитару на коленях за хрупкий гриф. Цифры бежали все быстрее, переключаясь с одного Контура на другой, так быстро, что он почти не успевал за ними следить.

Смерть и опасность. Позор и смерть. Бесчестие и уничтожение…

Его мышцы напрягались, дыхание учащалось — а цифры все бежали.

— Вал Кон!

В ее голосе звучала все большая тревога.

Он помотал головой, с трудом подбирая слова.

— Скорее всего, меня убьют, — выдавил он из себя, завороженно наблюдая, как цифры вспыхивают, бегут обратно и снова вспыхивают, подсчитывая падающие шансы на то, что он проживет месяц, неделю… — Хотя мой Клан действительно силен, что несколько снижает… — Ему было трудно дышать. Казалось, он слышит себя откуда-то со стороны, а в нем самом, там, где была истина, где был ОН, он ощущал жар и потребность спрятаться. — …Вероятность того, что меня убьют открыто.

У него пересохло во рту. Шум в ушах усиливал удары сердца, колотившегося о почти опустевшие легкие.

Он крепче сжал гитару и встретился взглядом с Мири.

— Они не захотят конфликта… конфликта с Кланом Корвал. Так что… вероятно… меня просто…

Он обильно потел, но руки у него были ледяными.

— Просто?… — переспросила она едва слышным шепотом.

— Просто сотрут… а телу дадут вернуться домой.

Воздух был слишком горячим и слишком разреженным, но только для него, а не для Мири. Ему необходимо было убежать от нее… уйти… УЙТИ! ПОСМОТРИ НА ЦИФРЫ!

Трр-рах! Гриф гитары раскололся у него в руке, и он отскочил назад, роняя гитару и ловя ртом воздух. Он искал выход. Рубашка душила его, а перед ним злобно горели цифры: он мертв, мертв, нулевой шанс на выживание. Он изо всех сил ухватился за стену, чтобы не упасть.

— Нет! Нет! Не здесь! Черт подери, не здесь!

«Я не умру здесь. Я выберусь…»

— Вал Кон!