Агент перемен

– Ему понравилась моя игра. После того как я… с ним познакомился, он предложил мне место среди своих домашних в качестве музыканта Клана. – Полуулыбка ненадолго стала широкой улыбкой. – А еще он предложил выписать мне спутницу жизни или несколько возлюбленных, чтобы я не заболел от тоски по себе подобным.

Мири потрясенно смотрела на него.

– Разведчик-первопроходец? – переспросила она благоговейным шепотом.

Его лицо замкнулось, словно капкан захлопнулся: кожа плотно обтянула скулы, вокруг глаз напряглись скрытые мышцы. Улыбка исчезла, будто ее никогда и не было.

«Будь проклят твой язычок, Робертсон!»

– И что теперь, босс? – спросила она, стараясь говорить совершенно спокойно.

Он уже выходил из крошечных джунглей.

– Пошли поговорим с Точильщиком.

Они быстро прошли через вестибюль, увертываясь от пожарных и толп спасаемых жильцов. Вал Кон остановился перед самым большим членом Стаи. Мири встала у него за плечом.

Медленно, распрямив руки, он отвесил поклон юноши старшему, как и положено тому, кто еще не обрел панцирь, обращаться к величию того, у кого затвердел уже двенадцатый панцирь. С гибкостью танцовщика он согнулся так, что его лоб коснулся колен, а потом так же медленно выпрямился и встал, дожидаясь, чтобы его приветствие было принято.

Неспешный размеренный поклон, исполненный в должном темпе и как контрапункт царящему вокруг неистовству, привлек внимание Точильщика. Он всмотрелся в крошечные фигурки, стоящие перед ним: существо с ярким мехом стояло в неподвижном почтении, а то, которое исполнило поклон, привлекший его внимание, носило явное сходство с…

– Клянусь Первым яйцом Первой Стаи! – прогудел он радостно на торговом наречии. – Это мой брат-музыкант! Победитель драконов! Незнакомец, который учит! Ах, признаюсь, у меня были подозрения, но теперь они превратились в уверенность! Скажи мне, брат, – продолжал он, понизив голос до обычного крика и помахивая трехпалой рукой размером с голову младенца, – это – твое, правда?

Вал Кон отвесил еще один медленный поклон, немного менее глубокий, чем первый.

– Я польщен тем, что ты узнал мою работу, – пробормотал он негромко, тоже на торговом. – Но я прошу тебя оказать милость твоему мягкому брату. Эта работа, которую я не предполагал тебе продемонстрировать, – договорная. Она должна остаться анонимной, известной одному мне – и теперь тебе, брат, – а также этой леди, которая мне ассистировала.

Вздох Точильщика пронесся ураганом.

– Какой гений таится в моем брате! Каким благородством устремлений обладает тот, кто понимает, что искусство можно освободить, дав ему возможность следовать своей судьбе и воплощению! Я снова у тебя в долгу и прошу, чтобы ты простил мое внимание к произведению искусства, заставившее тебя сделать такой поклон. Как твой брат я прошу, чтобы ты больше так мне не кланялся.

Он помолчал, взирая на своего брата-музыканта с изумленным восторгом в огромных, как блюдца, глазах.

– Я часто раздумываю о том последнем произведении, которое ты сыграл для Клана, когда ты сопоставил элементы музыки своего народа с музыкой моего. И я не перестаю удивляться, что тебе удалось это сделать без всякой предварительной подготовки. Мне кажется, что большинство представителей твоей расы почили бы на лаврах, если бы им удалось достичь столь виртуозного владения инструментом. Но ты… Я вижу, что ты осваиваешь новые области, переплетая нити твоей работы с элементами дисгармонии и ритма…

Он позволил себе замолчать, чтобы снова просмаковать музыкальное произведение, рождающееся сейчас.

– Это я должен кланяться тебе! – неожиданно объявил он и, попытавшись осуществить это намерение, чуть было не уронил проходившего мимо пожарного.

Его брат взмахнул многопалой рукой, словно пытаясь остановить поток похвал.

– Это слишком… Я тебя благодарю. – Он повернул ладони вверх в хорошо знакомом Точильщику жесте. – Ты позволишь?

– Говори. Я позволяю все такому брату и такому гению.

– Мне хотелось бы попросить, чтобы ты на несколько дней удостоил своего общества меня и мою спутницу. Дело в том, что нам необходимо путешествовать, а этому были… препятствия. Мне представляется, что мы могли бы попасть к месту нашего назначения без каких-либо домогательств, если бы ты удостоил нас своим покровительством.

Вал Кон помолчал, чуть склонив голову набок.

– Если желаешь знать, – медленно добавил он, – то произведение, которое ты видишь, – это только часть более крупного и сложного опуса, исполняемого нами.

– Это будет сделано! – объявил Точильщик, поворачиваясь к своим родичам, которые терпеливо стояли рядом. – Это будет сделано! – повторил он на самом торжественном из диалектов Стаи.

Остальные изобразили быстрые поклоны, мысленно снова отметив прискорбную торопливость Точильщика. Однако Т"карэ может иметь брата, и кто может отказать брату Т"карэ во вполне разумной просьбе?

– Все устроено, – проговорил Точильщик на торговом. – Мой брат может распоряжаться несколькими днями. Это так немного, но тем самым я могу начать выплачивать долг. Я…

– Когда вы, чертовы черепахи, уберетесь к дьяволу из этого вестибюля?