Агент полковника Артамонова<br />(Роман)

Явочный адрес Константин нашел без труда. Здесь год назад, в предвидении войны, нанял себе квартиру друг детства Атанас Манолов. Через него предстояло держать связь с отделом разведки Дунайской армии, у него были документы на жительство Хаджи-Вали в крепости Плевна.

Константин, сбросив с плеч все еще тяжелый ящик, постучал в калитку. Дверь открыла пожилая женщина, повязанная черной косынкой. Увидев перед собой высокого худощавого турка в форме отставного солдата, тут же захлопнула дверь.

На ломаном болгарском языке Константин спросил, здесь ли проживает учитель из Габрово.

— Здесь, но сейчас его нет. Он уехал на похороны, — ответила через дверь пожилая женщина.

— А где его можно найти? — спросил Константин.

— В Габрово. Мать провожает.

— Мария умерла?

— Да, сестра моя. Царство ей небесное.

— Царство ей небесное, — повторил Константин. — Как долго Атанас будет отсутствовать?

Дверь опять распахнулась. Женщина, услышав имя своей сестры, спросила в свою очередь пришельца:

— А вы кто будете?

— Хаджи-Вали.

— Он вернется через неделю. После поминок.

Неожиданные обстоятельства меняли план: без нужных документов, а главное, без пароля на явку, не было смысла отправляться в Пловдив.

Видя замешательство пришельца, женщина догадалась, что в ее племяннике очень нуждался этот высокий, с седым курчавым волосом турок; подобрев лицом, сказала:

— Если он так срочно вам нужен, вы его завтра же найдете в Габрово. Знаете дом Атанасовых?

— Да, конечно, — ответил Константин. И в свою очередь спросил: — А что вы не на похоронах?

— Война же началась! Дом разграбят.

— Янычары?

— Зачем? Грабят все, кто алчный. — И тут же опять участливо: — Завтра рано утром едет мой сосед в Габрово. Заберет дочку с детьми. Ее мужа ваши угнали на окопы. Всех мужчин-болгар в Плевну гонят.

Женщина ушла к старику-соседу договариваться, чтоб тот взял с собой турка, как-никак полевая полиция, если увидит, что на подводе турок, да еще с медалью на мундире, препятствия чинить не станет и деньги за проезд не потребует.

Соседка уговорила соседа. Старик согласился: верно, турок на подводе для турецкой полевой полиции — как пропуск.

Насколько тетка Атанаса оказалась практичной, Константин убедился, проезжая сторожевые посты. Дважды вояки покушались на лошадей, но старик показывал документ, выданный тырновским ветеринаром: дескать, лошади болеют сапом, а это значит — для армии не годятся.

Был полдень. Куда спрятаться? Засветло явиться в родной дом, притом в мундире отставного турецкого солдата и опять через столько лет, — в этот раз сердце стариков не выдержит. И к Манолову явиться среди бела дня, когда в доме при множестве народа отпевают покойника, было бы опасней. Там его наверняка бы опознали, донесли бы мудиру (среди своих найдутся предатели). В военное время на каторгу не пошлют, а голову отрубят.

Константин досадовал, что они с полковником не предусмотрели вариант пребывания агента в Габрово. А в Габрово у агента Фаврикодорова семья. Он своих родных не видел целых семь лет. Живы ли старики? Что с Марьянкой?

Как он ненавидит Ганди-Ахмеда! Это он виновник всех несчастий, упавших на голову Фаврикодоровых. Ганди-Ахмед отнял у него не только жену, но и сына, сделал из него смертельного врага и для отца-матери, и для всей многострадальной Болгарии.

Лютая смерть Ганди-Ахмеду! Сердце Константина вырывалось из груди. Еще мгновение, и чувства возьмут верх, но он сознавал, что расплата будет скоро, только не сейчас, не сегодня. Сейчас он лазутчик, посланный с важным заданием. Более того, он унтер-офицер русской армии, начавшей освобождать его Отечество. Ей, братской армии, он принял присягу на верность служения славянским народам, а значит, России и Болгарии.

Константин нашел в себе силы дождаться позднего вечера. В старом городском парке под старым платаном, надев защитные очки, он сидел на той самой скамье, где впервые поцеловал Марьянку. Как давно это было, а помнил все до мельчайших подробностей! Услужливая память сохранила даже запах ее черных волос, заплетенных в тугую косу.

Когда в небе зажглись первые звезды, он не рискнул отправиться домой, к родителям, пошел к товарищу.

В доме Маноловых светились окна. За плотными занавесками мелькали тени. Константин догадался: после поминок убирают со стола посуду. Поставив ящик под куст, он стоял в тени акации, дожидаясь Атанаса. Коль в доме гости, он выйдет провожать гостей.

Дожидался долго. Последним задержавшимся гостем оказался священник. Гость неуверенно стоял на ногах, и Атанас, ведя его под руку, вышел на улицу. Вернулся нескоро. Видимо, дом священника был неблизко.

— Атанас! — Константин тихо окликнул его из тени.

Атанас остановился и, узнав голос, направился под акацию.

— Ты давно тут?

— В городе — с полудня, а в твоем дворе — больше часа.

— Заходи. Осталась только родня: батя и мои сестры, ты их знаешь. А это я провожал отца Тихона. Ты и его должен знать. Он у нас в гимназии читал Закон Божий…

Манолов отвел Константина в свою спаленку и тут же отлучился. Вернулся с кувшином и двумя стаканами.