Агент президента

Дочь Парамаунта Барнса была счастлива. Она несла ответственность за огромное состояние, упавшее на ее плечи в детстве. И теперь, наконец, она чувствовала, что она правильно использует его. Ее муж занимал важный пост в министерстве иностранных дел, он был профессиональным чиновником, несмотря на своё графство, что было из ряда вон выходящим случаем. Он упорно трудился и серьезно относился к своим обязанностям защитить будущее Британской империи в необычно трудные времена. Его жена поможет ему своим великолепием, но в то же время с чувством собственного достоинства. Она поможет его усилению его влияния, а также получить повышение. Седди не мог стать премьер-министром, но он мог бы стать вице-королем Индии. Мэри Лейтер сделала это, так почему не Ирма Барнс? В любом случае она будет способствовать сохранению древней благородной традиции и держать под контролем силы недовольства, которые подрывали собственность и религию в Англии, как и везде. Ирма было всего двадцать семь лет, но она прожила очень много, так что она считала. Она подошла близко к тем сатанинским силам и была потрясена до глубины ее безмятежного существа. Она ненавидела их и знала, что собиралась посвятить своё влияние, социальное, политическое, а также финансовое для борьбы с ними.

II

В разгар этих трудов и планирования пришла радиограмма от её бывшего мужа с борта судна. "Прибываю послезавтра Могу ли увидеть Фрэнсис Ответить Дорчестер Отель Привет Ланни". Кратко и по существу. Вежливость вне критики, но Ирма знала, что внутри бархатной перчатки был бронированный кулак. Ланни имел пятьдесят процентов права на ребенка Ирмы. Он может претендовать на пятьдесят процентов времени малышки и ее воспитания. Он мог приезжать к ней, когда ему вздумается, и ничто не должно раздражать его. Если будет какой-либо намек на дисгармонию, он может предложить взять ребенка с ним, и это принесло бы Ирме и ее матери душевное страдание. По правде говоря, "ребенок стоимостью в двадцать три миллиона долларов", как газеты называли ее, уже не был так богат. Состояние Ирмы уменьшила депрессия, и она оставила оставшееся своему новому мужу и их будущему потомству. Но похитители могли не знать этого. И хотя говорили, что их не было в Англии, но что могло помешать отцу ребенка взять ее во Францию, где она родилась, или в Нью-Йорк, где родилась сама Ирма? Нет такого закона, который юристы Ирмы могли найти для нее!

Ирма действительно знала своего бывшего мужа. Она знала, что он называл себя "розовым", используя это слово шутя. Сама Ирма отказывалась признавать оттенки. Она называла его в своем сердце "красным" и, как правило, с прилагательным "отъявленный". Никакое лицедейство с его стороны, ни слова об искусстве ради искусства или о башне из слоновой кости не могли обмануть бывшую жену Ланни. Она была уверена, что все политические факты, которые Ланни может услышать из уст ее высокопоставленных гостей, он передаст своему другу Рику, озлобленному и агрессивному левому драматургу и журналисту.

Но что может сделать Ирма? Она согласилась с Ланни при их расставании, что она не будет упоминать его политические взгляды как причину их разрыва. Она предоставила это взамен за обещание Ланни не знакомить ребенка с его идеями. Ирма посвятила свою мать в секрет, но Фанни Барнс очень мало заботила безопасность Британской империи, её заботили свои прерогативы, как бабушки. Фанни считала, что её дочь не должна делать ни малейшей вещи, которые могли раздражать Ланни и заставить его передать все прерогативы другой бабушке. Ланни был социально приемлем, не так ли? Он умел нравиться людям, и большинству друзей Ирмы он нравился. Ладно, пусть он приезжает в качестве гостя, и будем относиться к нему, как к любому другому гостю.

В Америке было "спортивным" легко принимать развод и оставаться друзьями. И Ирма, как американка, будет так и делать. Никто, за исключением, возможно приходского священника прихода Уикторп не будет шокирован встретить первого мужа ее светлости за обедом в её доме. Но Фанни Барнс увела бы священника прочь и объяснила бы ему, как надо демонстрировать истинный христианский дух. Если Ланни притворится, что разделяет идеи других гостей, то это будет его уступкой гармонии, его усилием не вызывать смущений. Ради бога, пусть его, и не говори ни слова, даже не морщись, но заставь его почувствовать, что он является самой ценной персоной!

Так Ланни будет иметь коттедж на территории замка. Слуги будут обслуживать его и готовить ему еду. И если невинный ребенок захочет, чтобы он пришел на обед с ней, ее матерью и бабушкой, то её желание будет удовлетворено. Ланни будет развлекать их новостями о семье Бэдд, которую Ирма хорошо знает, и о заводе Бэдд-Эрлинг, где у Ирмы есть пакет акций в миллион долларов. Ланни будет играть на фортепиано для своей дочери, танцевать с нею фарандолу, которой научил ее в Провансе, и ездить с ней верхом на лошадях по территории усадьбы, конечно же с грумом, следующим за ними.