Агент силовой разведки

– В них лежал исходник. И если бы не он – как продолжение логической цепочки, то материалы можно было бы отнести на «революционную помойку». В далеком прошлом была создана спецгруппа из семи человек, и только один из них не имел своего района. Он был универсальным агентом. Он считался старшим, но всегда был на подхвате: только помогал тому из своих товарищей, который в определенное время и на своем участке выполнял работу. В чем заключалась его универсальность? Во-первых, знание иностранных языков: скандинавские, итальянский, японский, немецкий, пушту и дари, может быть. Во-вторых, знание подрывной работы. Изучая архивные материалы, я подумал: что если кто-то из секретных агентов «Востока» дожил до сегодняшнего дня? Нет, абсурд. Если даже он на момент комплектования группы был восемнадцатилетним юнцом, то сегодня он был бы рекордсменом среди долгожителей. Возможно, жив кто-то из его родственников, сын или дочь. Но тоже девяностолетняя развалина. Нет, связь с настоящим лежала в самом создании группы, которая словно прошла через десятилетия не старея. Не старея. Эта мысль подняла волосы на моей голове. Она не была фантастической – напротив, реальнее, чем она, для меня в тот момент не существовало. И я, точно зная, что искать, нашел документальное подтверждение тому, что не отдельные агенты группы «Восток» дожили до наших дней, а сама группа как организм, как структура. Из группы уходили одни, и приходили другие, задачи ее оставались неизменными. Как и в 1918 году, она находилась в прямом подчинении начальника разведки. Вначале это была разведчасть, потом разведотдел, и уже потом управление. Я сверился с официальными данными, которые легко нашел в Сети: в ноябре 1918 года начальником Региструпа был штабс-капитан Семен Аралов. Это он, советский разведчик и дипломат, возглавлял список руководителей советской военной разведки. Дальше «Восток» пошел по рукам его преемников: Гусева, Пятакова, Ауссема, Ленцмана, Зейбота, Борзина, Урицкого и многих других? Почему нет? Ведь доподлинно известно, что даже у нынешнего шефа ГРУ в личном подчинении находится группа секретных агентов. Кто они? И сколько их? Сколько их в группе «Восток»?.. И тогда я дал себе команду: стоп, не зацикливаться. Я чувствовал, что к истине был близок настолько, что боялся спугнуть ее. Боялся даже такой мелочи, как название группы. Если представить ее как аббревиатуру от военно-статистического отдела, то в ней не хватало буквы «К». Она что-то значила?.. Да черт с ней! Мне понадобилась неделя на то, чтобы узнать имена вчерашних агентов, – закруглялся Крайц. – Вчерашних потому, что последнее упоминание о них было датировано декабрем 1991 года. Вас по-прежнему было семеро: Мартьянов, Лугано, Кангелари, Немиров...

Лугано пришел к мысли, что Крайц действовал только от себя. Входил ли он в некую преступную кибергруппировку? Даже если бы она состояла всего из двух человек, то на встречу с Лугано пришли бы оба (уже не факт, что тот здоровяк, попросивший огоньку, был напарником Крайца). Напрашивался простой вывод: либо Крайц решил кинуть своих партнеров, воспользовавшись коллективной информацией, либо он одиночка и решил подзаработать путем шантажа. Он был один, и это было главное. Как всегда в подобных случаях, Лугано поставил себя на место противника, обладающего патентной лицензией на убийство. Пошел бы он на встречу без подстраховки? Только в том случае, если таковой возможности у него не было.

Также он подумал о том, что Крайц мог представлять интересы человека, пожелавшего остаться в тени. Но уж больно уверенно вел себя Крайц. Стал бы он вникать в детали дела, заучивая десятки архивных страниц? Нет, ограничился бы общими, чтобы удержать нити разговора в своих руках. А деталей по агентурной группе «Восток» он привел немало, он буквально сыпал ими, порой козырял. Крайц погряз бы в документах, лишь малая часть которых свидетельствовала о существовании секретных агентов, объединенных одной идеей – подчиняться только начальнику разведывательного управления.

– Ты убил Якуба Вуйцека, – возобновил разговор поляк. – Тебе помогал Мартьянов. Я могу это доказать. Твою жизнь и спокойствие одного из ваших министерств я оцениваю в один миллион долларов.

«Он не знает о «Восточном фонде». Он ни черта не знает о нем. Иначе оценил бы мою жизнь в сотни миллионов долларов». Лугано от этой мысли стало легче. Не все так плохо, как он подумал. Ведь в этом случае ему пришлось бы выходить на людей, от которых он скрывался почти двадцать лет: Болотин и преданная ему свора оперов. Крайц, сам того не зная, ставил Лугано под удар «Берии 90-х», и последний бросит все силы на поиски оставшегося в живых агента.

– Ты работаешь в страховой компании, – продолжал Крайц. – Ты застрахован?

– Может быть. Но не на миллион долларов. Моя фамилия не Лопес, и зовут меня не Дженнифер.

– Я подскажу тебе, где получить эту сумму.